устремляются стрелы не только братьев, но и судьбы. Кажется, что именно вокруг его фигуры разворачивается война миров, а в это время в благодатной тени появляется на первый взгляд бесперспективная линия Переца, из которой на десятом витке вдруг прорывается Давид, династия Давида.
А пока все прожектора сконцентрированы на вроде бы главном герое. Там безграничная любовь отца, и с ним во всем даже сам Б-г. Братья решают удалить непреодолимую преграду между собой и Вс-вышним, связь с которым, как и с отцом, узурпирует любимчик Йосеф. Узурпатор забрасывается в бездну забвения, в рабство египетское, но и там фортуна поворачивается к нему лицом, и он становится главным в доме своего сановного господина. Темные силы не могут смириться с его новым взлетом и натравливают на него жену Потифара, её запретную любовь, при любой реакции на которую падение обеспечено.
Понятно, что ничего не происходит, в конечном счете, без воли Б-га, и Йосеф делает правильный выбор. Он устоял перед великим искушением, не совершил тяжкий грех перед Создателем и не заплатил черной неблагодарностью своему египетскому хозяину. Йосеф предпочитает оказаться в тюрьме без греха, чем впасть и в грех, и в неотвратимое и заслуженное наказание. Страдая безвинно, он заслуживает себе возвышенную судьбу, великую плату в будущем.
А пока и у начальника тюрьмы становится он правой рукой, некоронованным правителем мрачного заведения, и тот греется в лучах Йосефова благословения свыше. Йосеф предназначен на царство, и в дополнение к ограниченным намекам на таковое посылает ему Б-г двух опальных и арестованных министров фараона, невольных учителей непростой близости к царю, придворного этикета, ментальности правителей. Йосеф же воспринимает это по-человечески, как возможность замолвить словечко перед фараоном через освобождаемого по разгаданному сну министра. Ничего плохого нет в том, что человек не полагается на чудо, а действует принятыми на земле методами. Проблема лишь во времени: Йосеф знает, что вельможа освободится только на третий день, поэтому нет смысла просить у него что-то сегодня же. Может быть, за два промежуточных дня сам Г-сподь извлечет тебя из ямы, почему же не полагаться на Него? Только на третий день логично обратиться к освобождаемому министру, ведь так и память о просьбе будет свежее…
Но Йосеф, как и первые люди, проявляет нетерпение, которое и наказывается двумя лишними годами заключения за два дня излишней поспешности. Впоследствии принцип “год за день” работает прямым текстом за грех разведчиков и завуалированным – в случае Моше, постившегося 120 дней (40 – за первые скрижали, 40 – за прощение евреев после золотого тельца, и ещё 40 – за вторые скрижали) и жившего 120 лет. “И дать им жизнь через голод”, по слову Псалмов (23:19).
Кто же такой Йосеф? И неизменный баловень судьбы, и мишень её отравленных стрел, ненавидимый братьями, оторванный с юности от семьи, брошенный дважды в яму, которая должна была стать его могилой… Какая еврейская двойная доля, одновременно