экспертно-криминалистическом, – недоуменно ответил тот, поправляя пальцем очки на переносице, – Так об этом сам Израиль Меттер рассказывал на творческой встрече!
В усилившемся ропоте экскурсовод плохо разобрал ответ сержанта.
– В Израиле всегда готовили провокации для нашего государства, – ответил он, но после некоторой паузы с сомнением продолжил: – Хотя что-то такое припоминаю, и хозяин собаки Петр Бушмин об этом рассказывал. Но раз решили Мухтар, значит, будет Мухтаром. Мало ли собак служили в наших органах и сегодня служат, живут в питомнике во Всеволожском районе.
– Я иду в питомник работать! – с гордостью заявил Павел, подходя ближе и останавливаясь прямо напротив чучела собаки.
– Вот это молодец! – похвалил его подполковник. – Будешь продолжателем наших традиций!
Каких традиций, Павел не понял, но, взглянув на собаку вблизи, почувствовал, как портится настроение. Мгновенно исчезло зародившееся было чувство гордости. Худой пес скорее походил на помесь серого волка с дворнягой. Его остекленевшие глаза показались Павлу испуганными, а навостренные уши и поднятая морда всем своим видом, казалось, спрашивали у входящих:
«Никто не знает, как я сюда попал и что я здесь делаю столько лет, под чужим именем, без рода и племени?»
Павел, загрустив, отошел от стеклянной витрины и стал рассматривать оружейные экспонаты, выставленные у стен. Теперь ему казалось, что и ножи с пистолетами, и документальные подтверждения выглядят грубыми подделками, выдернутыми из неизвестного ему времени, собранными здесь, чтобы дурачить людей чьим-то героическим прошлым.
Павел вспомнил, что про собачий питомник ему говорил майор, оформлявший его на службу, и на душе стало совсем тоскливо.
– Наверное, хочешь отомстить? – ехидно спрашивал он Павла, стоящего посреди кабинета. Сам при этом сидел, развалившись за столом напротив.
Это был начальник отдела кадров районного управления внутренних дел. Он уже давно служил в этой должности, и ему казалось, что он в совершенстве знал, зачем идут в милицию. Большинство людей без образования после армии были бедняги, искавшие справедливости. Они шли в милицию в надежде когда-либо призвать к ответу негодяя, покусившегося на их собственность. Или отбившего девушку, в которую те были влюблены со школьной скамьи, или унизившего их зуботычиной на глазах знакомых.
Из разговора с майором Павел узнал, что милицию в стране не любят, но боятся, и эту боязнь пресса всегда старалась выдать за уважение. Что еще не растворились в людской памяти черные козелки и сто первый километр. Абсолютное незнание своих гражданских прав народом создает вокруг милиции некий ореол несокрушимости.
– Кому мстить? – думал Павел. – За что?
…После ареста на пятнадцать суток пришлось поменять завод. Помог бывший однокашник Сергей Панкевич, который к тому времени уже работал мастером на Металлическом заводе и поручился в отделе кадров за Павла своей