какого времени Лагин «заболел» вирусом зависти, он даже сам не может вспомнить. Но заболел. Зависть довольно опасная штучка, подобная пожару. Вначале тихонько тлеет, едва пробиваясь слабеньким язычками пламени, затем, как полыхнет, и конец! Эдуард не был дураком. Ему известна аллегория сравнения зависти с пожаром. Однако уже ничего не мог в себе изменить.
Вырвавшееся на свободу пламя зависти, стало пожирать Лагина пострашнее самого тяжкого недуга. От зависти он сгорал изнутри, убивая в себе трезвое мышление и реальное восприятие действительности. Эдуард осознавал собственную болезнь, понимая, что избавится от нее может лишь завладев комбинатом.
Даже узнав от Павловского, что тот думает поделиться с ним половиной производства, вряд ли Лагин будет способен согласиться на разумное предложение. Ты должен иметь все, а не какую-то жалкую половину, шепчет ему Зависть, и он идет у нее на поводу.
Он люто возненавидел Аркашку, так презрительно про себя теперь называл Эдик своего хозяина. Завладеть всем! И ни копейки на сторону! Это первостепенная его задача, которую он в подробностях расписал в своем тайном дневнике, и которую непременно обязан решить.
К выполнению задуманной подлости, Лагин решил приступить немедля, не откладывая дела в долгий ящик.
В причине сбоя работы сушильного цеха концентрата заместитель разобрался быстро, едва прислушался к работе включенного агрегата. Его догадку подтвердил и главный инженер.
Причина была проста, кто-то из дежурных слесарей забыл масленку на мерном стенде, а та возьми, да закатись, куда не следует. Ремень подхватил железяку, смял ее, автоматика сработала на аварию, и блок остановился. Масленку обнаружить действительно было трудно. Ее затянуло далеко книзу.
– Аркадий Львович, к вам Лагин, – раздался в динамике на столе голос секретаря.
– Пусть войдет. Что там такое случилось, что пришлось останавливать линию? – спросил Павловский, едва Лагин переступил порог кабинета.
– Да мелочи. Снова масленку утянуло к шкиву, – небрежным тоном сказал тот. Не дождавшись приглашения, выдвинул стул из приставленного к столу, и сел, не спуская бесстрастного взгляда с хозяина.
– Что за расхлябанность такая! – законно возмутился хозяин. – Не забудьте на планерном совещании обратить внимание начальника цеха на дисциплину среди слесарей, обслуживающих агрегаты.
«Приказывает, словно я мальчик у него на побегушках», – начал накручивать себя Эдуард. Слепая волна ярости захлестнула его с головой. Если у него еще были колебания относительно физического устранения Павловского, то теперь они полностью отпали.
Но он понимал и другое: физическое устранение хозяина пока не целесообразно. Его смерть ничего не изменит Комбинат, как и его деньги, так или иначе, получит наследница – его дочь. Сейчас надо работать не с шефом, а с истинной наследницей. Иудушка составил умный на его взгляд план в достижении цели. Теперь он знал, как ему