душу ведьмы? – вскрикнул Дик. – Впрочем, помолись за нее, если угодно. Она была лучшей девушкой в Европе, эта Жанна д’Арк. Старый стрелок Эппльярд рассказывал, что он бежал от нее, как от нечистой силы. Да, она была храброй девушкой.
– Ну, добрый мастер Ричард, – вернулся Мэтчем к прежнему разговору, – ты ненастоящий мужчина, если так сильно не любишь девушек, потому что Бог нарочно создал людей попарно и послал в мир истинную любовь для ободрения мужчин и утешения женщин.
– Фу! – сказал Дик. – Ты – дитя, молокосос, коль обращаешь такое внимание на женщин. А если ты считаешь, что я ненастоящий мужчина, то сойди на дорогу – и я докажу тебе, что я мужчина, чем угодно: кулаками, мечом или стрелой.
– Я вовсе не боец, – поспешно проговорил Мэтчем. – Я не хотел обидеть тебя и просто пошутил. Если же я заговорил о женщинах, то потому лишь, что слышал, будто ты женишься.
– Я женюсь?! – вскрикнул Дик. – В первый раз слышу это! А на ком же я женюсь?
– На некой Джоанне Седли, – краснея, проговорил Мэтчем. – Это дело рук сэра Дэниела: за устройство этой свадьбы он рассчитывает получить с обеих сторон. А я слышал, что бедная девушка страшно огорчена мыслью об этом браке. Она, кажется, разделяет твое мнение, а может быть, жених неприятен ей.
– Ну, брак, что смерть, от него не уйдешь, – покорно проговорил Дик. – А она огорчается? Ну, посуди сам, что за бестолочи эти девушки – огорчается раньше, чем увидела меня! Отчего же я не огорчаюсь? Если я буду жениться, то уж точно с сухими глазами! Но если ты знаешь ее, то скажи, какова она? Красива или некрасива? Дурного характера или хорошего?
– А зачем тебе это? – сказал Мэтчем. – Если тебе надо жениться, то и женись. Не все ли равно, красива она или некрасива? Ведь это пустяки. Ты не молокосос, мастер Ричард, ведь ты женишься, не проронив ни слезинки.
– Хорошо сказано, – заметил Шелтон. – Мне это решительно все равно.
– Приятный муж будет у твоей жены, – сказал Мэтчем.
– У нее будет такой муж, какого пошлет ей Господь, – возразил Дик. – Я думаю, бывают и худшие, и лучшие.
– Ах, бедная девушка! – вскрикнул Джон.
– Почему уж такая бедная? – спросил Дик.
– Да потому, что ей придется выходить за человека, сделанного из дерева, – ответил его товарищ. – О, Боже мой, деревянный муж!
– А ведь я и в самом деле человек из дерева, – сказал Дик, – потому что плетусь пешком, а ты едешь на моей лошади. Но я думаю, что если я из дерева, то из хорошего.
– Прости меня, добрый Дик, – живо проговорил юноша. – Нет, ты добрейший человек в Англии. Я только пошутил. Прости меня, милый Дик.
– Ну, без глупостей, – возразил Дик, несколько смущенный горячностью своего товарища. – Ничего дурного не вышло. Я не обидчив, хвала святым!
В эту минуту ветер, дувший им в спину, донес до них резкие звуки трубы сэра Дэниела.
– Слушай! – сказал Дик. – Это звучит труба.
– Ах! – сказал Мэтчем. – Мое бегство открыто, а у меня нет лошади! – И он побледнел, как смерть.
– Ну,