Пейсбук. Александр Хаминский

– легенда, – произнес 60 лет назад великий Ричард Мэтисон. Видимо, для того, чтобы сегодня, летом 2013, уйти в небытие и, наконец, убедиться на собственной шкуре в существовании или отсутствии точки во вселенной, в которой, возможно, сходится несовместимое: время, место и та призрачная субстанция, которая когда-нибудь останется после каждого из нас.

      Его герой, Роберт Нэвилль, последний человек среди существ, заполонивших тогдашнюю Землю, оказался один на один с неизвестным вирусом, превращающим в вампиров все живое. Извечные вопросы «что делать?» и «кто виноват?» отошли на задний план, уступая место инстинктивным и судорожным попыткам выжить. Становится совершенно не важно, кем ты был в детстве – пионером или скаутом, как звали твою соседку – Маша или Мэри, кто в конечном счете победит – коммунизм или здравый смысл… Когда ты оказываешься один на один перед всем миром, причем, и мира этого уже, по сути, нет и до полного безразличия остается меньше, чем полшага или полвздоха… Когда голова отказывается не то чтобы верить, но и думать, все равно безумно хочется одного – жить!

      Ведь нам доподлинно известно, что из тысячи шагов, из миллиона шансов обязательно есть один единственный, твой, тот, с которым в мгновение все изменится и вернется на свои места. Потому что это с человечеством уже когда-то происходило. Мы точно знаем, мы верим, мы читали.

      И это было с нами всегда.

      Это – ЛЕГЕНДЫ, КОТОРЫЕ СДЕЛАЛИ НАС ТАКИМИ, КАКИЕ МЫ ЕСТЬ.

      Моя первая взрослая книжка была мне прочитана папой в возрасте шести лет и, ей Б-гу, отец сделал правильный выбор. Вы, наверное, помните толстенький серо-синий том Николая Куна «Легенды и мифы Древней Греции». Эта книга – Тора и Библия одновременно – предлагала читателям свою версию сотворения мира и начала жизни на Земле. По мере того, как продвигалось наше чтение, я представлял себя попеременно то богом, то героем, учился размышлять, как поступил бы на месте одного или другого и удивлялся тому, что мои представления о добре и зле порой очень разнились с оценками поступков главных персонажей.

      Тем не менее, эта книга послужила мне и азбукой, и библией, и учебником жизни одновременно. Уже в шестилетнем возрасте я изобрел формулу, которая четко позволяла отличать легенду от мифа. За несколько десятилетий ни разу не разочаровавшись в собственных выводах, я решился отнести свои умозаключения почти к непреложной истине.