к уехал в Италию и теперь вспоминал всю свою жизнь. Он вспоминал сентябрь 1801 года. Тогда премьер-министр князь Куракин давал бал честь коронации императора Александра Первого.
Во дворец князя на Старой Басманной улице съехался весь цвет Москвы. Собравшиеся в главном зале аристократы ждали приезда монарха. Блистали камни и жемчуга на дамах, ордена и эполеты на военных, золотое шитье на мундирах высших чиновников и царедворцев. Больше всех сиял хозяин дворца в расшитом брильянтами кафтане. Даже пряжки туфель на ногах Александра Борисовича были усыпаны ими.
– Едут! – раздался крик с у улицы.
Куракин в сопровождении братьев Алексея и Степана покинул зал, чтобы у крыльца встретить императорскую чету. Молодые дворяне из свиты князя принялись выстраивать гостей в две шеренги.
– Император Всероссийский Александр Павлович! Императрица Всероссийская Елизавета Алексеевна! – провозгласил мажордом, ударив в пол длинным жезлом.
Венценосные супруги прошествовали сквозь строй аристократов, склонившихся в почтительном поклоне. Государь остановил взгляд лучистых глаз на молодом красавце, выделявшемся ростом и атлетическим телосложением. Именно таким старик был полвека назад. Он не запомнил приветливые слова, сказанные государем собравшимся. Зато разговор с монархом, состоявшийся несколько позже он запомнил на всю жизнь.
Завершился первый тур танцев: минует, экосез, полонез, вальс. мазурка. Молодой человек беседовал с подружкой детства Варенькой Бибиковой, прося ее согласия на следующий танец.
– Извините сударыня! – подошел к паре офицер государевой свиты. – Сударь! Император желает говорить с вами!
– Александр Чернышев, – представил царю молодого человека хозяин дома. – Мой родственник.
– Граф Чернышёв, кажется, сей юноша ваш племянник? – обернулся царь к сановнику в расшитом золотом мундире..
– Так, седьмая вода на киселе, – пренебрежительно дернул уголком губ тот. – Даже не граф…
– Титул графа можно получить не только по наследству. Его можно заслужить трудами на благо Отечества, – снисходительно улыбнулся монарх и обратился к молодому Чернышёву по-французски. – Я попенял князю Александру Борисовичу на то, что такого Геркулеса и Купидона в одном лице прятали в Москве. Думаю, что вы станете украшением моего двора и всего Петербурга.
– Я мечтаю заслужить титул графа на полях сражений, – по-французски ответил Чернышёв.
– Он не только танцует не хуже меня, но и говорит по-французски как истинный парижанин! – удивленно приподнял бровь монарх. – В каком парижском пансионе воспитывались, юноша? Уж, не в Сен-Сире ли?
– Ваше императорское величество, я дальше Москвы с окрестностями никуда не выезжал. Но моя маменька выписывала мне учителей только из Парижа. Поэтому с детства говорю, пишу, читаю по-французски. С наибольшим усердием прививали мне парижское произношение…
– Трудно было?
– Поначалу очень трудно. Потом стал получать удовольствие от учебы. Теперь углубленно изучаю французский язык, уделяя особое внимание военным терминам.
– Отчего так? Войну с Францией мы завершили год назад.
– Полагаю, будет новая война. Может быть, даже не одна. Тогда знание языка понадобится для ведения разведки, допроса пленных, перевода захваченных штабных документов.
– Я подумаю о вашей судьбе. А сейчас займемся тем, что надлежит делать на балу – танцевать!
Александр Борисович Куракин кивнул головой дирижеру. Тот взмахнул палочкой, и крепостные музыканты повели прелюдию полонеза. Согласно этикету, император должен был пригласить хозяйку дома. Однако отец 70 внебрачных детей Куракин-старший был убежденным холостяком. Государь слегка наклонил голову и протянул руку жене среднего брата – Алексея Куракина, приглашая ее на танец. Сам Александр Борисович расшаркался и застыл в почтительном поклоне перед императрицей. Следом стали выстраиваться остальные пары. Вареньку Бибикову уже пригласили на танец.
– Не оплошай, Сашенька! – шепнул молодому человеку тоже оставшийся без пары князь Алексей Борисович. – Сам император тебя отличил. Скоро будешь при дворе!
– Мне бы в лейб-гвардию…
– А вот государю никогда не прекословь! Он с виду добродушный. Вроде, внимательно прислушивается к мнению других, однако все делает по-своему. Всегда улыбается, но к перечащим ему быстро охладевает и удаляет их от своей персоны. А у тебя такой шанс! Словом, прикажет государь нужники чистить – смирись и чисти! Зато Петербург будет у твоих ног на зависть всем.
Будто в подтверждение его слов за спиной Чернышёва послышалось недовольное шушуканье:
– Нам – боевым генералам император и минуты не уделил, а на этого недоросля сколько времени потратил! – шипели вслед юноше.
Закончился еще один тур танцев. Лакеи внесли в зал шампанское. Чернышёв сделал несколько глотков.
– С милостью монаршей! – шутливо присела перед ним в книксене Варенька. –