встретил ее вновь на вечеринке в закрытом пафосном клубе в компании с банкиром Семеновичем. Тот был страшен, как смерч, – коротконогий толстяк с большим мясистым носом и маленькими глазками под кустистыми чернявыми бровями. Квазимодо и то краше. Нормальная девушка к такому уродцу за километр не подойдет, но Катрин льнула к банкиру и казалась счастливой. Девочка преобразилась и теперь блистала в платье от Юдашкина, в туфельках от Christian Louboutin и с сумочкой Chloe Paddington. Одна ее рука была запакована в гипс и возлежала на эксклюзивной подвязке из змеиной кожи, на пальчике другой искрился здоровенный бриллиант. Булыжник этот Катенька всячески старалась продемонстрировать окружающим, чтобы те поняли – намерения у Семеновича в отношении нее весьма серьезные. Добилась-таки своего пташка, решил Гайворонский и заржал так громко, что многие решили – он обкурился травы.
Катрин сделала вид, что его не узнала, но напряглась и попыталась увести своего женишка с вечеринки от греха подальше. Семенович, известный любитель крепко выпить и пожрать на халяву, вяло сопротивлялся: ему не хотелось обижать невесту, но и упускать шанс залить в глотку очередную порцию элитного французского коньяка тоже. Банкир покладисто сопровождал невесту до выхода, где притормаживал, ласково шептал Кате на ушко что-то типа: иди, родная, я скоро, – и несся к бару. Катрин направлялась следом за суженым и снова уговорами вела его к выходу. Так происходило несколько раз. Семенович порядком захмелел и наконец сдался, к выходу потопал бодрее, ухватив Катрин за задницу, вознамериваясь, очевидно, продолжить банкет и предаться бурной страсти с нареченной невестой дома в спальне. Сладкая парочка спустилась вниз.
И тут в Гайворонского словно бесенок вселился – он нагнал голубков у гардероба, сгреб Семеновича в объятья и предложил выпить за неожиданную встречу. С банкиром они никогда не приятельствовали, но Семенович был настолько пьян, что нисколько не удивился и обрадовался, как ребенок. Предложение Артура стало для него отличным поводом еще принять на грудь. Торопливо получив шубку Катрин, Семенович набросил ее невестушке на плечи, сунул ей денег на такси, чмокнул в подбородок и устремился обратно в банкетный зал. Артур обернулся, когда поднимался по лестнице, – девушка стояла посреди холла сердитая и несчастная. «Ребенок… боже мой, какой она еще ребенок!» – подумал Артур, и ему вдруг стало жаль девчонку. От озорного настроения не осталось и следа. Пить с Семеновичем резко расхотелось.
Артур проводил банкира до бара и, пообещав, что сейчас вернется, спустился в холл. Катрин там уже не было. На улице девушки тоже не оказалось, лишь следы от ее туфель на припорошенном снегом тротуаре. Ну что за дура такая! В ноябре в туфлях по улицам шляется. Ночь, холодно, скользко! Мало ей двух переломов? Почему не вызвала такси по телефону? Не взяла частника? Бомбил у клуба пруд пруди, но следы вели в другую сторону. Куда она поперлась?
Гайворонский, как собака-ищейка, пошел по следу. Отпечатки туфелек затерялись на