свой огромный численный состав и имели, без серьезных боев, весьма крупные успехи. Им посылались из Астрахани инструкторы, серьезные, надежные военные специалисты, но их возвращали обратно в Астрахань, указывая на то, что в них нужды нет. Нет более опасного врага для Красной Армии, как самоуверенность невежественного партизанства, которое не хочет учиться, не хочет идти вперед. И вот результат налицо: разбухшая армия, скорее орда, чем армия, столкнулась с правильно-организованными деникинскими войсками и в течение нескольких недель рассыпалась в прах. За иллюзию партизанства мы заплатили здесь снова дорогой ценой. Но этот урок даром не пройдет. На Северном Кавказе производится теперь напряженная работа, которая скажется, надеюсь, в самом скором времени. То, что нами утеряно там, будет возвращено с лихвой.
На Северном фронте, товарищи, после утраты нами мурманского и архангельского районов, мы держались сравнительно пассивно. Правда, за последние недели мы имели там хороший успех, захватив Шенкурск. Его взятие явилось хотя небольшой, но славной страницей в истории нашей борьбы. В труднейших условиях, где неприятель, по собственным словам, считал невозможным провезти хотя бы полевую кухню, наши солдаты в белых балахонах, в морозную ночь, протащили на полозьях шестидюймовое орудие, зашли глубоко в тыл неприятеля и заставили его бежать из Шенкурска, при чем захватили пленных, большое имущество и отогнали врага на 80–90 верст к северу. Но все-таки – это лишь частичный успех, в общем же на нашем Северном фронте мы держимся пассивно-оборонительно.
Имея фронт в 8.000 верст, мы вынуждены были бы, чтобы вести активную стратегию, везде и всюду иметь многочисленную армию. Но этого мы не имеем. Стало быть, одни участки этого восьмитысячного фронта остаются временно пассивными, и активность сосредоточивается на других, более важных в данный момент участках. В этом и состоит преимущество нашего центрального положения по отношению ко всем фронтам; постоянная возможность переброски и сосредоточения. Но это преимущество сложилось и реализовалось только после того, как был создан Революционный Военный Совет Республики с единым главнокомандующим на всех фронтах, было установлено единство командования фронтами, единство командования армиями данного фронта. Только после установления общего оперативного руководства, идущего сверху вниз, и строгого исполнения боевых приказов, все почувствовали на деле, каждый солдат почувствовал на месте огромное преимущество централизованной армии над партизанством и над кустарничеством. Мы получили возможность, вместе с тем, учитывать и выбирать, где нужно развернуть наиболее активную борьбу в данный момент. После наших успехов на Волге главные наши усилия перешли, как я сказал, на линию Донского фронта. Вот почему мы на севере держались пассивно, тем более, что именно за эти последние два месяца открылись два новых фронта, которые хотя мы и предвидели, но нового превращения их в активные участки