американской интервенции, чем большее препятствие в своем движении вперед будет встречать американский и японский милитаризм, – эти наши главные враги в настоящее время.
Германия, как опасная для нас сила, в настоящее время, без сомнения, сходит со сцены.[10] Выбывает из строя и Болгария, а за ней следуют Турция, Румыния, Австро-Венгрия. Трудно предположить, что у властителей нынешней Германии, помимо тех формальных договоров, которые должны были бы их связать, окажутся материальная возможность и побудительные причины для перемены своей восточной политики. Если они эту политику будут менять, то скорее в том смысле, чтобы освободить кое-какие увязшие в Украине корпуса для других целей. В этом нас теперь вполне убеждает ход событий. Могут сказать, что выход Болгарии усиливает непосредственных и прямых сегодняшних врагов-союзников, и это будет верно, но только с точки зрения момента. Правда, вся мировая дипломатия судит сейчас и способна судить о своих заданиях только под углом зрения данного момента. Ей судить под углом зрения широких исторических перспектив уже не дано, потому что для нее в них ничего не вырисовывается, кроме гибели. Выход России из войны, несомненно, усилил Германию. Я помню, – в моих ушах еще сейчас звучит его интонация, – как фон-Кюльман[11] говорил: «Разумеется, Германия хочет жить в мире со своим могущественным восточным соседом». Слово «могущественным» было сказано с такой интонацией, которая должна была означать: «Вот Россия была могущественной страной, а сейчас вы ползаете во прахе у наших ног». Звук голоса фон-Кюльмана остался в моих ушах, но Гертлинга[12] уже нет, Гинце нет,[13] да и многое другое еще изменится в Германии.
Я думаю, что если выход России из войны временно усилил Германию, то, с другой стороны, выход из войны – сегодня Болгарии, где организовался совет солдатских депутатов, завтра – Австро-Венгрии, где революционное движение нарастает с каждым днем, – все это есть результат тех же событий, которые, выведя из войны Россию и временно усилив Германию, по существу являются не чем иным, как выражением неминуемой близкой гибели мирового капитализма.
Архив 1918 г.
Л. Троцкий. ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
(Доклад на VI Съезде Советов 9 ноября 1918 г.)[14]
За те четыре с лишком месяца, которые прошли со времени июльского Съезда,[15] в мировом положении и внутренней жизни всех стран произошли огромные изменения, которые нашли себе непосредственное отражение в жизни и развитии нашей Красной Армии.
Когда в памятные июльские дни мы переживали один из самых острых кризисов существования 9-месячной Советской Республики,[16] наша Красная Армия была еще слаба, и, что было еще более тяжело, даже в наших, в советских рядах ее будущее развитие нередко ставилось под знак вопроса; тогда многим товарищам казалось сомнительным, удастся ли