сказали – Франция.
– По-твоему, это французский? Вот эти иероглифы? Ладно, давай я тоже попробую.
Открутил крышечку, достал сиреневую таблетку, бросил в рот.
– Да нет, Гер, дружище, – Коча забрал бутылочку, – ты что, с одной не вставит. Я меньше пяти не пью.
И словно в подтверждение своих слов, Коча высыпал в глотку прямо из бутылочки несколько таблеток.
– Дай сюда, – я забрал бутылочку, вытряхнул себе на ладонь несколько таблеток, быстрым движением забросил в рот.
Сидел и прислушивался к собственным ощущениям.
– Коч, по ходу не действует.
– Я тебе говорил.
– Может, нужно запивать?
– Я пробовал. Вином.
– И что?
– Ничего. Моча потом красная.
Сумерки становились все плотнее, затекая между веток на деревьях и сгущаясь в теплой запыленной траве, обступающей нас. В долине горели апельсиновые огни, прожигая туман вокруг себя. Небо становилось черным и высоким, созвездия проступали на нем, как лица на фотопленке. Главное, что совсем не хотелось спать. Коча снова надел наушники и стал слегка раскачиваться в такт неслышной музыке.
Вдруг я заметил внизу, на склоне, какое-то движение. Кто-то поднимался от реки, тянулся вверх по крутому подъему, утопая в тумане. Трудно было понять, кто именно там шел, но слышны были эти шаги, будто кто-то гнал от воды напуганных животных.
– Ты это видишь? – настороженно спросил я Кочу.
– Да-да, – Коча довольно кивал головой.
– Кто это?
– Да-да, – продолжать кивать головой Коча, разглядывая ночь, неожиданно надвинувшуюся на нас.
Я замер, прислушиваясь к голосам, которые звучали все четче, приближаясь в терпкой влажной мгле. Туман, подсвеченный снизу, из долины, казался наполненным движением и тенями. Над туманом воздух был прозрачен, в нем время от времени пролетали летучие мыши, кружа над нашими головами и резко ныряя обратно, в мокрое месиво. Голоса усилились, шаги стали совсем четкими и вдруг, прямо перед нами, из тумана начали вываливаться фигуры, быстро приближаясь по густой горячей траве. Они легко двигались, поднимаясь вверх, и становилось их все больше и больше. Я уже видел лица передних, а из тумана доносились все новые и новые голоса, и звучали они сладко и пронзительно, устремляясь в небо, как дымы из каминов. Когда первые из них подошли, я хотел их окликнуть, сказать что-то такое, что могло бы их остановить, но не нашел слов и лишь молча наблюдал, как они подходят совсем близко и, не замечая нас, направляются дальше, вперед, не останавливаясь и исчезая в ночном мареве. Было непонятно, кто это, какие-то странные существа, почти бестелесные, мужчины, скрывающие в своих легких сгустки тумана. Были они высокого роста, с длинными нечесаными волосами, завязанными в хвосты или собранными в ирокезы, лица у них были темные, в шрамах, у некоторых на лбу были нарисованы странные знаки и буквы, у кого-то – сережки в ушах и носу, у кого-то лица закрыты платками. На шеях у них раскачивались медальоны и бинокли, за спинами несли удочки и ружья, кто-то держал