его боевом посту. Солнце пахло бензином и висело над нашими головами, как бензиновая груша.
Работа внесла в мое смятение определенную размеренность и упорядоченность. Когда тебе есть чем заняться, ты меньше думаешь о коридорах будущего, по которым так или иначе придется пройти. Я помогал компаньонам, до вечера крутился под оранжевым июньским небом, а вечером Коча достал консервы, забил пару папирос и надел мои наушники. Мы сидели под яблоневыми ветками молча и расслабленно, ощущая кожей, как садится солнце и от реки постепенно поднимается свежесть. Когда совсем стемнело, Травмированный стал собираться, мылся под желтым пластмассовым рукомойником, поливался духами. Надел свою пижонскую белую рубашку и спустился в долину, к золотому электричеству и сиреневым теням в переулках, где его ждали любовницы, открыв окна в черную и прохладную ночь.
Свежий воздух и сладкий драп делали сон глубоким и размеренным, как старое русло; кожа, разгоряченная солнцем, к утру охлаждалась, хотя простыня еще долго сохраняла тепло, которое передалось от тела. Утром Коча поднял меня своими байками, приготовил завтрак и выгнал на улицу чистить зубы. Все это напоминало какое-то детское туристическое путешествие, я совсем выпал из времени, неожиданно получив отпуск, круиз на бензозаправку, и теперь слегка ошалело бродил среди скатов, оплетенных травой, и ржавого железа, в котором скрывались полевые птицы. Травмированный смотрел на меня так же недоверчиво, но не слишком строго; следующим вечером, уже в среду, снова достал мяч, вынес из гаража две банки из-под краски и, поставив меня в эти импровизированные ворота, долго оттачивал удар левой. Кое-кто из водителей меня узнавал, здоровался, спрашивал, как дела, надолго ли я и где мой брат. Я избегал прямых ответов, говоря, что все нормально, хотя понимал, что говорю это неискренне. В конце концов, кому какое дело.
В четверг после обеда появилась Ольга. Приехала на своем скутере с большой плетеной корзиной на плече. Корзина билась о руль и мешала ехать, Ольга с легкостью обогнала фуру, соскочила с трассы и, промчав к заправке, вырулила перед нами. Мы с Кочей сидели в креслах и отгоняли назойливых ос, что кружились вокруг, одурманенные запахом табака и одеколона. Ольга соскочила со скутера, поздоровалась с Кочей, кивнула мне головой.
– Ты еще здесь? – спросила.
– Да, – ответил я, – решил взять отпуск. За свой счет.
– Понятно, – сказала Ольга. – Как там твои друзья?
– Какие друзья?
– На джипе.
– А, эти. Прекрасно. Оказались милыми людьми.
– Серьезно? – не поверила Ольга.
– Крутили мне музыку, предлагали дружить.
– Ну и как?
– Музыка? Говно.
– А дружить?
– Я думаю, – признался я.
– Ну-ну, – холодно сказала Ольга. – Вот, Коча, держи, – протянула ему корзину и пошла в гараж к Травмированному. Поблагодарить Коча не успел.
В