класть в «тупичок»…
– Мариша, ты где?
– У себя в номере.
– Зайди ко мне.
Маринка очень симпатичная. Такая миниатюрная брюнетка с цепким взглядом. Одевается дорого и вызывающе («А что? – любит повторять она. – Мужикам нравится, когда приличная девушка одета как дорогой праст»). Обычно излучает жизнерадостность, но на этот раз выглядит озабоченной. Уж очень хочется продать «корпоратив» и получить своё.
– Какую цифру ты им назвала? – Я, похлёбывая пиво, полулежу в удобном глубоком кресле перед здоровенной «плазмой». Закуриваю чёрную сигарету. Sobranie. Я люблю их. Ну, такие с золотым фильтром.
– Никакой не называла. Сказала, что не имеет смысла пока. У нас нет свободных дат, и всё такое… – Она тоже закуривает.
– Мариш, разведи этих заказчиков. Скажи, что я наотрез упираюсь, хочу улетать. Но ты, в принципе, можешь меня уговорить… Если цифра будет тридцать пять, к примеру. Короче, ты всё сама знаешь. Нам не надо девятьсот – два по двести и пятьсот!
– Понял.
– Не для себя стараюсь. Пятерку возьмешь и устроишь шопинг. Сама прибарахлишься и коллектив оденешь. Это мой новогодний подарок. Дополнительный!
Глаза директора сияют.
Через полчаса она созванивается с заказчиком, а ещё через час ей в номер привозят гонорар артиста – тридцать пять тысяч долларов США.
ГЛАВА 3
…И главное – людей убивают,
режут почем зря…
Украина, Киев.
12 декабря.
Самолёт был полупустым, так что Юле даже не пришлось засовывать свою луивуитоновскую сумку в этот жуткий ящик для ручной клади. Сумка провела весь недолгий полёт на соседнем кресле. Приземлившись в «Борисполе», Юля одной из первых покинула салон, «вышла из самолёта, убедившись в наличии трапа»[14].
В багаж она ничего не сдавала, летела без вещей. Вечером – назад. Ей просто надо поговорить с отцом. Вернее, не просто. Разговорчик предстоял ещё тот. Она не питала особых иллюзий по этому поводу. Но оттягивать его уже не могла. Да и не хотела.
Анатолий, человек, уже бог знает сколько лет возивший её отца, встречал Юлю в зале терминала «А».
– Здравствуй, Юленька! Ты так быстро… я только подошёл. А где вещи твои?
– Я налегке. Потому и быстро. Те, кто с багажом, ещё ждут. Но я же вечером домой, в Харьков.
– Даже на один денёк не останешься? Расстроится Виктор Владимирович.
– Не расстроится. Я его предупредила. Как у вас тут дела? Как папа?
– Всё в порядке. Генерал работает с утра до ночи…
Они вышли на воздух. Холодно, мелкий снег… Сели в машину. Выезд со стоянки был настолько обледеневшим и заснеженным, что даже полноприводной 221-й «мерс» вырулил не без проблем.
– Город, наверное, стоит? – поинтересовалась Юля.
– Ещё бы! В такую погоду. На Южный[15] можно и не соваться. Часа два простоим. Это в лучшем случае.
– А по Харьковскому шоссе