только в одной их хат, процесс появления из ниток длинных однотонных или цветных дорожек завораживал.
Старики плели из ивовых прутьев пузатые корзины, латали дырки на валенках, пришивая на задники дерматин, чтобы галоши не протирали их.
Во дворах кололи дрова для растопки печей, без них торф не загорался. В других хатах вся семья тёрла картошку на самодельных тёрках, сделанных из прохудившихся, потом пробитых гвоздями вёдер, добывая из клубней крахмал.
Один раз за зиму приезжали в деревню специалисты, которые валяли-катали валенки. Это было целое событие. В дом врывались страшные дядьки, командным голосом разгоняли всех по углам, по середине хаты сооружали огромный стол и начинали процесс изготовления валенок. В жутко едком каустическом пару на столе раскладывали овечью шерсть, запаривали её кипятком, мяли, катали и получался валенок!
Года через два появились усовершенствованные керосиновые лампы со стеклом и угольные утюги. Ине нравилось наблюдать, как мама гладит бельё. Сначала она брала утюг, похож на маленькую печку, в нём разжигала угли, махая им во дворе из стороны в сторону пока исчезнет дым, потом уже начинала гладить бельё и одежду. Ине она доверяла обрызгивать вещи водой изо рта. В её семье, как память о цивилизации, пылился электрический утюг, который пригодится только через несколько лет.
Истинным наказанием была добыча воды. Сначала её доставали из колодца при помощи сооружения под названием «журавель» – это длинная жердь, закреплённая серединой на столбе. Голова – ведро на цепи, хвост – тяжёлый противовес. Пустое ведро на цепи опускалось в колодец, противовес помогал достать его, уже наполненное водой. Воду переливали в свои вёдра, вешали их на пружинистую деревянную дугу, называемую коромыслом, и на плече несли домой. Нести двадцать литров на одном плече было трудно, поэтому вся эта тяжесть перемещалась на два плеча ближе к шее, пригибая носильщика наполовину к земле. Воды для всего хозяйства надо было много, поэтому для дома приносили два ведра, а для скотины, мытья полов и стирки наполняли бочку во дворе.
В шестидесятых годах деревянные колодцы заменят на бетонные и поставят коловороты с цепью, и только в семидесятых поставят колонки.
Дощатые некрашеные полы мыли тряпкой из мешковины, отдирая грязь веником из прутков, драчом. Если хорошо постараться, то пол желтел и сиял до первого человека, зашедшего в хату.
Сапоги или валенки с портянками домочадцы обували утром и снимали только перед сном. Грязь с улицы липла к ним, и на полу сразу оставался след из всего того, по чему ходил весь день хозяин.
Зимой пол мыли редко, после чего мама обычно просила входящих снимать галоши, но утром большой семье, бесконечно шастающей из хаты во двор и обратно, было не до этого.
Мама, избалованная китайскими хоромами и поварскими шедеврами в столовой, долго не могла привыкнуть к такому быту и молча страдала. Главная хозяйка баба