Дайте воды.
Карамлык поднес к запекшимся губам старика кружку воды, которую тот с жадностью выпил. Но, утолив жажду, продолжал молчать. Только затуманенным взором уставился в мрачное сытое лицо спахии.
– Я жду, – процедил Гамид. – Где Сафар-бей?
Станко выплюнул из разбитого рта кровь, отрицательно кивнул головой. Лицо его распухло от побоев, туго связанные руки одеревенели. Он терял последние силы. Если бы не веревка, которой он был подвешен к потолку, то не устоял бы на ногах.
– Я его… и в глаза не видел, ага.
– Врешь! Вы увели его с Якубом!
– Клянусь, я не имею чести быть знакомым ни с каким Якубом!
– Невелика честь быть знакомым с разбойником… Да не выкручивайся: ты очень хорошо знаешь Якуба! Скажи – где он? Куда вы дели Сафар-бея?
– Напрасно пытаешь меня, ага. Мне ничего не известно ни о Сафар-бее, ни о Якубе…
Тихий, спокойный ответ Станко вконец разозлил Гамида.
Проклятый гяур! В чем только душа держится, а правды не говорит! Но он развяжет язык упрямому гайдуку! Ведь нужно же, наконец, узнать, где Сафар-бей, даже если бы пришлось замучить до смерти не одного, а тысячу болгарских собак! На это у Гамида были серьезные причины.
О таинственном, странном исчезновении Сафар-бея он узнал сегодня утром, возвратившись из Загоры от бейлер-бея. Неожиданное известие ошеломило его. Несмотря на то, что между ними в последнее время установились напряженные, даже враждебные взаимоотношения, Гамид не спускал глаз с молодого аги и очень волновался, когда тот находился в опасности. Объяснялось это тем, что Гамид был очень суеверен. А много-много лет назад, когда он с похищенными детьми воеводы Младена подъезжал к Загоре и, устав, присел отдохнуть на камне у дороги, к нему неслышно, как тень, подошла старая цыганка. Ее тусклые черные глаза впились в его лицо.
«Позолоти руку, добрый ага, и я расскажу все, что случилось с тобой в жизни», – прокаркала старуха.
Гамид хотел прогнать ее, но цыганка отгадала его намерение и вцепилась смуглыми скрюченными пальцами в рукав:
«Не прогоняй!.. Вокруг тебя кровь, много крови. Черные думы бороздят твое чело… Я не буду говорить о былом… Позолоти, красавчик, руку, и я поведаю тебе, что ожидает тебя в будущем. Не пожалей для бедной цыганки куруша…»
Гамид заколебался. Будущее его пугало. Наугад сказанные цыганкой слова о крови заставили его вздрогнуть. Может, и вправду старая ведьма провидит будущее?
Он вытащил из кармана куруш. Цыганка с жадностью схватила монету, запрятала в густые складки пестрого одеяния. Быстро разметала карты.
«Будущее твое светло, добрый ага, – продолжала она. – Выпадает тебе богатство в дальней дороге. И почет, и уважение. Ожидал тебя тяжкий удар, но ты счастливо избежал его. А еще имеешь ты большой интерес в детях. Они не кровные, не родные тебе, ага, но тесно связаны с твоей судьбой. Настолько тесно, что я даже боюсь говорить…»
«Говори, старая!..» – прикрикнул встревоженный Гамид.
«Позолоти руку, счастливчик!»
Он бросил еще одну монету. Цыганка посмотрела на него тусклым взором,