можно даже людоедов, но уж не тех, что питались твоими родными.
Вадим присел рядом со зверем на корточки, разглядывая свисающий с массивного плеча предмет, смахивающий на разбухший и облепленный вычурными наростами пластиковый брандспойт. Из его горла, видимо, и выплеснулась эта прорва тонких жгутов, за мгновение превратившая грозного серка в беспомощный тюк. Вадим даже повертел штуковину в руках – с предельной осторожностью, чтобы случайно не выпустить зверя на волю: не настолько тот присмирел.
– И долго ждать, пока он обретет человечий облик? – с нетерпением осведомилась Юля. – Может, к нему даже вернется речь?
– Поговорить с ним можно прямо сейчас, – откликнулся Вадим. – Только что он расскажет – свою биографию? Она больше не играет роли.
– А что играет?
– Он зверь, Юля, – негромко сказал Вадим. – И с этим ничего не поделать. У него больше нет бога внутри. Но для наружного еще осталась лазейка, и сейчас важно, кто даст ему этого бога – Шершни или мы.
– Мы? – испуганно спросила девочка. – Что ли, серьезно?
– Ты, – с ухмылкой уточнил Вадим. – Он из женопоклонников.
– Совсем здорово! А где я возьму бога, ты подумал?
– Поройся в себе, – предложил он, – авось сыщешь. Теперь от тебя зависит не только собственная благодать. Ты же добрая, Юля! И всегда мечтала заиметь персонального зверя, почитающего тебя за богиню. А чем плох этот – слишком умен, да? Слишком опасен? Тем почетнее им повелевать, и тем нужней ему якорь на стороне, чтоб было кому сдерживать его дикость!..
– А сам чего ж? Твой якорь втрое против моего – по массе.
– Я не умею повелевать, – объяснил Вадим, – в меня это не заложено. Во-вторых, тебя он вознесет куда выше, я чувствую. В-третьих, я-то сумею за себя постоять, а вот тебе не помешает второе тело – уж это разорвет за тебя любого!
– Ну хорошо, а что для этого требуется? – спросила девочка. – Не стану ж я кормить его грудью!..
– Пока просто посиди рядом. Малыш еще не созрел. Только не касайся тросомета – боже тебя упаси!
– По-моему, он перезреет скоро, – пробурчала Юля, однако послушно подсела к серку, с опаской поглядывая то на него, то на Вадима, удалявшегося от обжитого угла к зеркальной стене. – Лишь бы свалился не на меня.
По центру стены мостился старенький телефон, служивший для экстренной связи со жрецами. По совместительству он исполнял роль номерного замка: вполне нетривиальное решение и достаточно надежное – если б не острое зрение Вадима. Как бы часто жрецы ни меняли здешний пароль, протирать кнопки перед уходом они не додумались. Потребовалось лишь разглядеть, на каких кнопках осталось меньше пыли, и перебрать с дюжину вариантов. Затем створки разъехались, и – не без трепета – Вадим впервые шагнул в билдерское зазеркалье.
– Эй, а про меня не забыл? – позвала сзади Юля. – Могу я на минуту оставить эту гориллку без присмотра?
– Ладно, двигай сюда, – разрешил он.
Зашуршало сбрасываемое одеяло, и топот голых