труда. Плотно обхватывая шест задними и передними конечностями, они буквально «взлетают» вверх, не затрачивая больших усилий.
Обезьяны совершенно не боятся высоты. Страх и панику у них вызывают незнакомые предметы, звуки и обстановка в целом, с которой они не сталкивались прежде.
Городские улицы, наполненные людьми и шумом проходящего транспорта, основательно перепугали Малышку, привыкшую к размеренной жизни в привычной обстановке зоопарка. Она запаниковала, пытаясь найти для себя подходящее убежище.
Память зверя
Однажды к нам в Зоопарк привезли гепарда. До этого я ни разу не видела гепардов, а только читала о них в книгах. Читала, что это ловкий, красивый хищник. Что он хорошо привыкает к человеку и что его даже учат охотиться.
Когда транспортный ящик приставили к клетке и открыли дверцу, оттуда вышел пятнистый, похожий на леопарда, зверь. Впрочем, это было только первое впечатление. Приглядевшись, можно было увидеть его тонкие, стройные, как у борзой собаки, ноги и такое же стройное туловище.
Гепард вышел не спеша и сразу подошёл к поёнке. Долго и жадно лакал воду, потом, не притронувшись к мясу, не обнюхав новое помещение, улёгся в самый дальний угол клетки. Мне показалось это странным. Обычно зверь прежде всего знакомится с новым местом, а этот сразу лёг. Уж не болен ли он? К сожалению, мои опасения оказались не напрасны. Когда утром пришёл служитель, гепард продолжал лежать на прежнем месте, а мясо так и осталось несъеденным.
Пришлось вызвать врача. Врач в Зоопарке был старый и опытный. Много разных зверей прошло через его руки, многих вылечил он. А ведь лечить дикого зверя совсем не легко. Вот и сейчас надо осмотреть гепарда, выслушать его, а он лежит и даже не приподнимается. Однако по тому, как тяжело и порывисто вздымались бока зверя, врач предполагал, что он простудился в дороге и у него воспаление лёгких.
Надо было срочно дать больному лекарство, но и это оказалось не просто. Пищу зверь не принимал, а когда ему подмешали лекарство в воду, не стал и пить.
Гепард слабел с каждым днём. Глаза у него ввалились, шерсть взъерошилась, а когда он вставал, то было видно, как от слабости дрожали его лапы.
Около больного зверя дежурили круглые сутки. На ночь ставили к решётке электрический обогреватель, чтобы согреть зверя, и по многу раз предлагали ему то еду, то питьё. Воду гепард пил, а от еды продолжал отказываться. Такая продолжительная голодовка беспокоила и нас – работников секции и, конечно, врача.
– Надо что-то предпринять, – сказал однажды он. – Зверь погибнет, если его не накормить.
Накормить! Легко сказать – накормить больного зверя! Уж кто-кто, а я-то хорошо знала, как это трудно. Попробуйте что-нибудь дать, если он не только не ест, но даже не встаёт. А когда ему подносили мясо к самой пасти, отворачивался и всё равно не ел.
Мне