которая считалась официальным пантеоном Египта во время существования Древнего и Среднего Царства.
Мемфисская версия космогонических верований имеет некоторые отличия от гелиопольской. Так, создателем мира в ней предстает Птах, представляющий собой холм, возвышающийся посреди первозданного Хаоса, который по собственному желанию сначала делает самого себя богом, а потом задумывает сотворение мира, которое осуществляет путем произнесения имени создаваемого существа. Именно так (через произнесение имени) произошло рождение Атума, который становится помощником Птаха, принимая на себя часть его обязанностей – он создает остальных богов (тоже Девятку), а Птах с помощью слова вдыхает в них душу.
Самым важным элементом древнеегипетской религии, оказавшим большое влияние на все культуры, так или иначе соприкасавшиеся с Египтом, явился погребальный культ. Большую часть своей жизни египтянин должен был посвятить подготовке к переходу в иной мир, чему служило постоянное штудирование «Книги мертвых» – своего рода «путеводителя» души в мире мертвых – и строительство гробницы – безопасного хранилища для своего тела. Согласно верованиям древних египтян душа после смерти проходит через несколько ворот, попутно избегая различных опасностей – огненных водоемов, холмов, опасных чудовищ. Результатом этого путешествия становится попадание души умершего на судилище, которое осуществляет Великая Девятка богов. Представ перед ними, умерший должен произнести исповедь и перечислить весь список грехов, которые он не совершал в своей земной жизни (полный список состоял из 42 грехов). Знание о том, как избежать опасностей, что и кому из божеств говорить после попадания на посмертный суд, египтянин также получал из «Книги мертвых», представляющей собой набор священных текстов, окончательный вариант которых сложился в эпоху Нового Царства (XVI–XV вв. до н. э.).[22]
Религиозные праздники представляли собой официально утвержденные церемонии и являлись важнейшей сферой жизни древнеегипетского общества. Принять участие в религиозном торжестве, воплощающем тот или иной мифологический сюжет, считал своим долгом любой египтянин, о чем сохранились соответствующие наблюдения Геродота. Историк, принадлежавший к совершенно иной культурной традиции, с удивлением и непониманием воспринимал сцены религиозных праздников, во время которых многочисленные толпы простых египтян поглощали огромные объемы мяса, участвовали в коллективных избиениях и оргиях, уподобляя себя героям соответствующих мифов.[23] Однако официальные празднества скрывали за собой другую, тщательно охраняемую от посторонних сторону древнеегипетской религии – тайные мистерии, к которым допускались лишь посвященные жрецы. Участвуя в театрализованных постановках, воплощающих мифы о Горе и Исиде, о гибели Осириса и др., жрецы тем самым совершали обряд инициации, позволяющий получить сокровенные знания об устройстве мироздания.