Белый дает вариацию упражнения, подобного тому, которое мы анализировали выше, и меняет местоимение «твой» на местоимение «наш» (ил. 6). Повторим ее текст еще раз:
«В наших мыслях живут мировые мысли; в наших чувствах трепещут мировые силы; в нашей воле действуют (живут) существа воли».[237]
Здесь медитация расширяется до духовного соединения людей, «я» и «ты». Если двое совместно выполняют медитацию, вращая свои способности, то они создают эфирные поля как среду, с которой может соединиться духовное существо. В слиянии с духовным существом и люди соединяются друг с другом духовно. Существо, соединяющее медитирующих, – это не просто ангел, как в первой описанной в тетради медитации, а ангел как представитель Христа. На рисунке приписано: «современный Дионис».[238] Это имя отсылает ко «Второму пришествию» Христа на эфирном плане, которое, согласно Р. Штейнеру, началось в ХХ веке и было связано с новым ясновидением, к развитию которого ведет эзотерический путь антропософии и, собственно, описанная в первой части тетради медитация.[239]
Ил. 4
Ил. 5
Ил. 6
Андрей Белый. Медитативная запись и схема. 1918. Фрагменты. НИОР РГБ
Исходя из самосознающего сознания образуется высшая форма сознания целостного взаимоотношения умноженных способностей, с которой соединяется духовный мир. Если люди вместе выполняют такое упражение, то становится возможным их духовное соединение во Христе. Такие формы взаимоотношений Белый не раз пытался выразить в схемах и образных рисунках.
Тетрадь с медитативной записью 1918 г. помогает понять, какой Белый представлял себе центральную задачу самосознающей души: переход в дух, Манас, и осуществление моно-дуо-плюрализма в соединении многих сознаний в одном, более высоко развитом или даже в Самом Христе. Сопоставление с рисунками показывает, что ИССД является плодом не только отвлеченных теоретико-философских и эзотерических размышлений Белого, но и творческой интерпретацией собственного опыта медитанта и учителя антропософии.
Светлана Серегина (Москва). Штейнерианство Андрея Белого: путь к религиозной культуре[240]
Гностицизм, герметизм, розенкрейцеровское миропонимание, а также мистические учения средневековья становятся в начале века духовной альтернативой традиционным религиозным учениям. На рубеже веков иррационализм вытесняет позитивизм: кризис позитивизма был, в свою очередь, связан с «распространением сектанства, в том числе хлыстовства <…>, а также с оккультистскими увлечениями – теософией Е. П. Блаватской, антропософией Р. Штейнера и др.».[241]
Творческое мышление символистов оказалось восприимчивым к христианскому эзотерическому опыту, к оккультным практикам Востока и Запада, к мистическим учениям русского сектантства. Н. А. Богомолов обращает внимание на то, что «теософия занимала особое место среди форм сверхчувственного