принц. – Так что же было на самом деле?
– Какая разница?
– Мне любопытно!
Принцу действительно было любопытно. Что надо было натворить, чтобы так влипнуть при таком уме? Он же не дурак, не маньяк и не сумасшедший. Он не глупее меня. Говорим почти час, я даже не заметил, как пролетело время. Девушки любят, мордаха тому доказательство, проиграть всё в долг не мог, не такой дурак, совсем не дурак. Как же его так занесло?
– Ты драться умеешь? – спокойно спросил Хоншед.
– Конечно, я же принц, меня учат сражаться, как подобает будущему королю. Король должен…
– Да ладно, я верю, не продолжай. Тогда ударь меня кулаком.
– Куда? Ты весь в цепях? Или хочешь, чтобы их с тебя сняли?
– Не надо. Пусть будет посложнее. Бей в голову.
– Понятно, ты хочешь, чтобы я тебя убил и тем самым ты избежишь казни?
– Нет. Бей слегка.
Принц почувствовал, что задета его гордость. С ровесниками он иногда дрался. Папа считал, что детям это полезно и вырабатывает мужской характер. Не один сын придворного ходил иногда в синяках, впрочем, и он тоже. Но победа оставалась почти всегда за принцем. Поддаются, принц не сомневался в этом, но не очень, чтобы он не заподозрил. Побитые в обиде не были. Привлечь к себе внимание короля, это стоило любых синяков.
Дэанев легонько ткнул Хоншеда в челюсть сбоку.
– Это слишком слабо. – раздосадовано сказал тот и стиснул челюсти.
Принц ударил посильнее.
– Снова слабо.
Принц ударил в челюсть так, что боль отдалась в кулаке.
– Вот теперь немного зазвенело.
Ничего себе! Да таким ударом он почти любого сбивал с ног!
– И ты всё ещё считаешь, что умеешь драться? – ехидно спросил Хоншед. – С оружием ты так же обращаешься?
– Принцу не требуется…
– …потому, что у него есть охрана и так далее? Еду ты тоже сам себе готовишь? Как тебя ещё не отравили?!
Да, а вот тут действительно он прав так, что не поспоришь. Папа часто говорил, когда он не хотел заниматься борьбой и овладевать оружием, что лучше него самого его никто не защитит.
– С оружием я тоже обращаюсь неплохо. – не очень уверенно сказал принц.
– Я догадываюсь. Если хочешь, то могу напоследок тебя научить как наносить и выдерживать удары.
– А какой тебе смысл меня всему этому учить? На помилование рассчитываешь?
У принца появились странные подозрения. Как-то всё это не укладывалось в общепринятую картину и, вообще, выглядело странно. Ни с того ни с сего преступник начинает помогать властям. Налицо начинает прорисовываться скрытый умысел.
– Прямой. Предоставленные самим себе события развиваются от плохого к худшему. Ты лучше других, тебя окружающих. Если выживешь, то жизнь станет лучше. Может быть.
– Ничего себе заявление! Я буду жить и так! А вот с тобой вопрос очень скоро решится.
– В этом я нисколько не сомневаюсь. Вспоминай об этом когда тебя зарежут, отравят, пристукнут или задушат в каком-нибудь тёмном углу дворца.
– Во