Нэва уже непроизвольно лились слёзы. Терпеть такую порку было очень тяжело. Хорошо ещё, что не по голому телу порет – думал он, тогда бы точно конец.
– Я тебе говорил, что ехать надо на Гиблое болото? Говорил. Я тебе говорил, что не надо ехать в столицу? Говорил. Я тебе говорил, что ты погибнешь? Говорил. Ты меня слушал? Не слушал!
Нэв молчал. Дело было не в затыкавшей рот тряпке, а в том, что говорить было нечего. Возражать против правды было трудно. При всей болезненности убеждения Шод был прав.
– А теперь я тебя развяжу и мы поедем на Гиблое болото, куда тебя, кстати, и везли работорговцы. Но ты же решил, что сможешь своим упрямством изменить свою судьбу.
Шод развязал Нэва и усадил на землю. Нэв сидел с большим трудом и порка была не последней причиной этого. Шод с жалостью посмотрел на него и погладил по спине.
– Бедный, что они с тобой сделали. А ещё и от меня досталось. Ты хоть целый? Ничего тебе не покалечили?
– Зачем ты меня выпорол? Да ещё так сильно! Не мог просто сказать? Больно же до невозможности! Ну ударил бы пару раз, если тебе так уж хотелось.
– Мало – ты не понимаешь. Тебе я говорил, что надо делать и что будет, но ты не слушал.
– Как ты живой остался?
– Потом расскажу. Сейчас надо собрать барахло и лошадей. Надо переночевать и отправляться.
– Слушай, можешь объяснить мне почему ты гладишь меня, как собаку по спине? Я же не животное.
– А как ещё можно выражать свою доброту? Я умею только бить и гладить. Людей я люблю меньше, чем животных, а животным это нравится, когда их гладят.
– А ты разговаривать пробовал?
– Пробовал, не помогает, не буду больше тебя гладить, раз тебе так не нравится.
– Да ладно, раз ты по-другому не умеешь. Как-то всё равно успокаивает, хоть и непривычно.
– А ты не только обидчивый и соображаешь плохо, но ещё и ненаблюдательный до предела. Кто тебе сказал, что меня убили?
– Я сам видел, как ты лежал на земле с арбалетной стрелой в боку.
– Значит, что стрела арбалетная ты понял?
– Да, толстая такая, короткая.
– А что ещё ты увидел?
– Тебя на земле со стрелой в боку.
– И это всё, что ты увидел?
– Да.
– И тебя ничего не удивило?
– Нет, что меня должно было удивить? Мой лучший друг лежит на земле со стрелой в боку. Кто-то, возможно, целится в меня из арбалета, а я должен ещё чему-то удивляться?
– Значит так, мы когда до убежища моего доберёмся, я тебе занятие найду. Буду на полу мелочь всякую раскладывать, тебе показывать, а потом тебя выгонять, что-то менять и тебе снова показывать, а ты будешь мне говорить, что изменилось. Понятно?
– С какого перепугу я такое буду делать?
– Потому, что нельзя быть на свете таким дураком! И не видеть ничего дальше собственного носа, а что видеть, то не замечать!
– Чего я ещё не заметил?
– Шод очень пристально посмотрел на Нэва немигающим взглядом – тому стало не по себе. Что-то в рассказе