дождь и туча понеслась дальше, унося с собой молнии и грохот грома. Выглянуло солнце и природа ожила, ожила напоенная дождем, на траве и листьях искрились капельки воды как бриллианты, в лесу за щебетали птички, они тоже умылись. В небе появилась радуга коромыслом. Гроза умыла землю и все что на ней растет, она смыла всю грязь. Все принарядилось, ожило, стало веселым и чистым. Прошла живительная гроза, гроза напоившая землю.
47. Печник
Закончилась война и потянулись фронтовики домой. Также и в наше село стали возвращаться мужики, кто остался в живых. Приходили здоровые, которых ни пуля, ни осколок не нашли, но большинство были с ранениями. Пришел с войны и Федор, пришел покалеченный, весь какой-то перекрученный и скособоченный. Как он потом сам рассказывал, попал под немецкий танк. Было это уже в конце войны, танк развернулся на его небольшом окопчике и переломал Федору все кости гусеницами. Как он только остался живой, одному богу известно. Нашла его полузасыпанным и полуживым медсестра и вытащила с поля боя. Сам Федор был мужичком небольшим и худеньким, ходил скособоченным, таким его собрал хирург в госпитале. Была у него жена, миловидная на лицо, но рослая, выше его на голову. Когда Федор выпьет крепко, она тащила его домой подмышкой, как мешок картошки.
Федор хорошо умел класть печи. Печи он клал любые, от русской и до голландки – круглой под железом. Он сам месил глину на раствор и знал в какую и сколько положить песку. Готовность раствора пробовал на язык, погоняв его во рту, сплевывал на пол и говорил: «Готово, пусть постоит, напитается». Чем напитывался глиняный раствор, знал только Федор. Помощником у Федора всегда был хозяин, которому он клал печку или хозяйка, если не было мужика в доме. Клал не торопясь, но получалось быстро, если печь была большой, то управлялся за пару-тройку дней, а простые печки – за один день. У Федора была такса за свою работу: хозяин должен был ставить бутылку водки за день работы, которую тот выпивал в процессе работы. По завершении они с хозяином пускали дым в трубу и если в печке гудит пламя, что происходило обязательно, они обмывали это дело до того, пока не придет жена Федора и не заберет его домой. Если в процессе работы не было бутылки, хозяин попадал скупой, то печь никак не хотела разгораться и весь дым шел в дом. Хозяину волей-неволей приходилось раскошеливаться и поить Федора, который после застолья лез на крышу дома и что-то там поколдовав кричал: «Затопляй!» Дрова в печи сразу разгорались и пламя начинало гудеть. Федор удовлетворенно крякнув изрекал: «Федор плохо не любит». Что он этим хотел сказать, можно было только догадываться. Денег он за работу не брал, но печи клал с удовольствием.
В колхозе Федор работал шорником, чинил упряжь для лошадей. Вот такой был у нас в селе удивительный человек, по которому проехался немецкий танк, но не смог до конца его сломать. Русских нельзя победить, мы живучие.
48. Плотик
Ближе