теперь? Около Бельстона? Вы не помните, как в этих местах пропала женщина? А может, вы можете назвать нам кого-нибудь, кто такое событие помнит? А, может, вы сами знаете что-нибудь?
Если эти двое опять там в буфете, что сделать лучше: не обратить внимание или наоборот подсесть к ним и попробовать навести их на разговор об этом и выяснить подробности? Он не мог этого решить. Если бы он умел пить спиртное в больших дозах, то можно было бы подсесть к парням и навести их на разговор на эту тему за пивом, купить несколько бутылок и пить вместе с ними. Но он редко пил спиртное, да еще в таких количествах, и в таком обществе, и боялся, что у него не хватит способности сделать все это естественно, не возбуждая подозрений.
Все эти мысли вылетели из его головы, как только он повернул за угол и столкнулся лицом к лицу с полицейским. Его сердце так и подпрыгнуло. Он постарался пройти мимо с видом независимости и безразличия, он даже начал насвистывать песенку.
Полицейский следил за ним глазами, поблескивавшими под козырьком фуражки. Брансом старался идти как можно более независимо и спокойно, чувствовал или воображал, что чувствует, как глаза полицейского сверлят его затылок. Брансом шел и думал, не привлекает ли он внимание тем, что переигрывает свое безразличие, как ребенок выдает свой поступок, принимая слишком невинный вид.
Он шел вперед с нервами натянутыми как струна и прекрасно понимал, что раздайся сейчас за его спиной повелительный окрик: "Эй, ты!" и он бросится бежать. Тогда он побежит как сумасшедший по тротуару, через улицу, не обращая внимание на движение, потом побежит куда-нибудь в дальние аллеи, а за его спиной будут греметь чьи-то шаги и раздаваться крики. А он будет бежать, бежать, пока не упадет без сил. И тогда они его получат.
Но окрика, который заставил бы его бежать, не последовало. Дойдя до следующего угла, он не смог удержаться, чтобы не оглянуться назад. Полицейский стоял все на том же месте и все так же смотрел ему вслед. Оказавшись за углом, Брансом остановился, досчитал до десяти и после этого выглянул за угол. Полицейский стоял на том же месте, но теперь его внимание привлекло что-то на другой стороне улицы.
Он облегченно вздохнул от чувства миновавшей опасности, его прошиб пот и отправился дальше к станции. На станции он купил вечерние газеты, спешно просмотрел их, ища там новости, которые его так волновали, но ничего не нашел. Правда, это еще ничего не значило. Полиция может дать материалы в газеты только после того, как они арестуют его и не раньше. Обычно они не любят вовлекать в свои дела раньше времени, если конечно, имя преступника им уже известно и огласка в прессе им только поможет в охоте, тогда – другое дело.
Поезд вез его к станции пересадки. Выйдя из поезда, он направился прямо в буфет. Водителей там не было. Он даже не понял, что ему от этого почувствовалось, облегчение или расстройство. Единственным посетителем буфета был здоровенный мужчина с невыразительным лицом, который сидел на стуле у стойки и рассматривал со скуки свое отражение в зеркале, которое висело в углу буфета.
Брансом