огненные лучи, они ударили в железный щит и раскалили его докрасна. Щит обжог мне плечо и руку: мне пришлось его отбросить. Я раздраженно выругался и поднялся с корточек, уверенно посмотрел Кире в лицо и признался:
– Да, я врал, все это было ложью. – Мне не хотелось признаваться в своем нелестном поступке, но иначе мне было ее не остановить. Тысячелетняя история нашего народа и реликвии оставались для меня куда важнее, чем моя уязвленная гордость. Я не мог позволить все это спалить дотла.
– Зачем? – удивилась Кира. Ее глаза снова стали нормальными, и злая маска лица сменилась на маску негодования.
Ее вопрос заставил меня врасплох. Мое сердце мечтало ей во всем признаться, а разум останавливал от беспечного поступка, который усугубит наши и так нескладные отношения. Черт! Приходилось врать снова.
– Кира, прости, но я не мог позволить тебе просто умереть. Отец просил меня вернуться и помочь ему. – Отчасти это было не ложью, но и не совсем правдой, ведь я обманул ее из-за того, что любил; из-за того, что боялся, что однажды ей все-таки удастся себя убить; из-за того, что я был эгоистом и уже не представлял свою жизнь без нее, пусть даже ни в роле спутника, возлюбленного, а просто другом, родственником, знакомым, но это все же было лучше, чем жить с тем, что ее больше нет! Нет! Нет в этом мире! И я никогда не смогу ее увидеть, ощутить аромат ее тела, услышать ее голос, услышать ее смех. В тот момент для меня было главным не ее чувства, а мои, мой страх, что я останусь без нее…
– Вселить в меня пустые надежды – для вас это значит помощь? – рассвирепела она, и ее глаза снова стали светиться.
Я бросился к ней, прежде чем она еще раз успела меня обжечь. Я крепко схватил ее за руки и посмотрел в ее глаза. Единственное что на теле семарглов и рарогов не поддавалось огню так это глаза. Как не прискорбно, но даже после сожжения от наших тел оставались горстки пепла и глаза. Кто-то из «темных» на допросе сказал, что повелитель делает из них себе четки. Я конечно в это не верил, считал, что вампир просто поддразнивал нас, но с тех пор отец тщательно собирал все останки погибших воинов, где бы то не случилось…
Кира попыталась выдернуть свои руки, ее губы превратились в тонкую линию, а на переносице появились забавные морщинки. Девушка сердилась, дыхание и биение сердца участились, чем привели меня в легкое замешательство. Я вдохнул воздух. Четкий запах ее тела заполнил мои ноздри и попал в рот, я даже смог опробовать его на вкус. Мне снова захотелось коснуться ее кожи, но не так как я делал это сейчас, а нежно. Мне хотелось гладить ее кожу, волосы я хотел опробовать своими губами ее кожу на вкус. И уверен, что именно в этот момент она немного солоноватая: ели уловимый запах соли коснулся носа. В голове рисовалась картина, как я медленно и осторожно касаюсь ее руки, глажу ее ладонь, целую ее плечико…
В этот миг Кира выпустила в мои глаза огонь. Яркая вспышка ослепила меня, тепло достигло моего разума, и в голове стали появляться