Он маялся от одиночества, постоянно заглядывал к Светлане, но разговаривал только на одну тему, повторяя:
– Зачем я посадил Яну в тележку?
Домоуправ замолчала, потом завершила рассказ:
– Понятно, почему Татьяна обрадовалась, увидев его в магазине? Раз мужик о ремонте думать начал, значит, в себя приходит!
– Открыто, – возвестил слесарь, ковырявшийся с замком.
Мы все вошли в холл квартиры Лагутиных.
– Вода течет, – вздохнул представитель закона, – эй, тут есть кто живой?
Продолжая звать на разные лады хозяина, парень пнул дверь в ванную. Я осталась у вешалки, машинально отметив, что Никита не избавился от вещей жены. На одном из крючков висело зимнее пальто Тони, внизу стояли ее ботиночки, не очень модные и не новые, каблуки у них были стоптаны с внутренней стороны.
– Мама! – пискнула Света и осела на пол.
– Ясно, чего он в хозяйственном отделе бродил, – прогудел слесарь, – нож покупал, таким обои режут. Острый, зараза, почище бритвы. Кровищи сколько!
Милиционер потянулся к крану.
– Стой! – воскликнула я. – Что ты собрался делать?
– Воду перекрыть, – заявил дурачок.
Я схватила неопытного Шерлока Холмса за плечо.
– Ничего нельзя трогать до прихода милиции.
– А я кто? – фыркнул парнишка.
– Перчатки есть? – не успокаивалась я. – Если нет, лучше ничего не касаться, иначе потом эксперт замучается в твоих отпечатках рыться. Кстати, ты можешь смазать «пальчики» преступника.
– Это самоубийство, – самонадеянно заявил идиот.
Я возмутилась:
– Ты что, эксперт? Причем, похоже, самой высшей категории, раз мельком посмотрел на ванну и сделал вывод.
– На стиральной машине есть записка, – отстаивал свое мнение участковый, – нож окровавленный на бортике лежит! А воду надо перекрыть, соседей снизу затопило!
– Вызывай ребят из убойного отдела, – велела я, – они и решат, что здесь случилось! Тебя как зовут?
– Леонид, – нехотя ответил участковый, – слушай, ты где работаешь?
Я сделала простодушное лицо.
– В торговом центре менеджером, а что?
– Больно много знаешь, – сердито констатировал мент, – небось муж из наших?
– Нет, он в рекламе снимается, – опять соврала я.
– И мертвеца не испугалась, – бубнил Леонид, – вон домоуправ совсем плохая.
Я опустила глаза. А из Леонида мог бы выйти толк, попади он, как в свое время я, в особую бригаду Чеслава, которая расследует тяжкие преступления. Парень наблюдателен, действительно, нормальной женщине положено при виде трупа, лежащего в кровавой воде, незамедлительно лишаться чувств. Но я за последнее время нагляделась на всякие ужасы и перестала воспринимать их как экстраординарное зрелище. Надо успокоить Леонида.
– Я работала санитаркой в морге, – пожала я плечами, – а еще очень люблю детективы.
Участковый хмыкнул, но ничего не сказал.
– Таняша, – прошептала белая, как обезжиренный кефир,