в парадной форме. Компаньоны заробели и дальше следовать отказались.
– Хорошо, я быстро, – пообещал агитатор и, расправляя плечи, двинулся к входу. Не разобрав наград, стражи отдали честь и он оказался в ярко освещенном разительно холодном фойе Дома власти.
Зеркала, полированные стойки гардероба, дорожки из шинельного сукна… В стене против входа ниша, задрапированная красным полотном. В ней на гранитном постаменте три непомерно большие чугунные головы.
Он подошел к приемному столу, за которым сидела навытяжку женщина в черном костюме.
– Здравствуйте. Мне бы хотелось по важному делу переговорить с партийным человеком, занимающимся культурой.
– Партийный человек… культурой? – Она удивилась, перевела взгляд на медали и удивилась еще больше. – Вы хотели сказать… идеологией?
– Пусть будет идеологией, но это дело жизни и смерти!
Вздрогнув от последних слов, она взывала по селектору второй кабинет:
– Вера Павловна, к вам…
– Константин Евгеньевич Новгородцев.
– … Константин Евгеньевич Новгородцев по вопросам идеологии, жизни и смерти.
– Просите, – ответил второй кабинет.
…Через полчаса счастливый Херувим, провожаемый бессердечными взглядами каменных идолов, вышел на улицу. Белое от ярости солнце ослепило его. Опять стражи, от которых сильно несло разогретой кирзой и одеколоном «Красная Москва», отдали честь.
Под жидким кустом акации его дожидался только один из подопечных – Игорь.
– Все отлично! – воскликнул Херувим. – Дали разрешение. Правда, какое-то странное…
Из нестандартного конверта он вынул голубоватую бумагу.
«Коммунистическая партия Советского Союза. Мишуринский городской комитет.
Решением бюро от 10 июля 198. года открыть экспериментальный молодежный театр в помещении бывшего пункта проката по улице Красных жертв под руководством председателя комиссии по коммунистическому воспитанию молодежи С. Ф. Абрамкина. Техническое исполнение возложить на заместителя председателя горисполкома В. А. Орешникова. Представленную на рассмотрение агитпьесу «Шагай вперед, комсомольское племя!» считать разрешенной к исполнению. Подписи. Печать.»
– Только пьесы я никакой не показывал… А в общем отделе сказали, что так надо. Мол, на пьесу и племя не обращай внимания, – бодро закончил Херувим.
Игорь восторженно улыбался. Он, конечно, не верил ни в какой театр, но быть рядом с таким человеком!
– А я боялся, что ты оттуда не выйдешь, – сказал он.
– Ой, там такая мудрая женщина сидит, второй секретарь, Вера Павловна. Выслушала, тут же позвонила, с кем-то посоветовалась…
– Вера Павловна – не мудрая женщина. Она моего дядю съела, – помрачнел Игорь. – На бюро.
Херувим крякнул от неожиданности и засмеялся. Как прирожденный актер и страстный любитель розыгрышей, он искренне обожал чувство юмора.
– Теперь в горисполком.