ведьму, которая убила моего отца. Но она как сквозь землю провалилась. Хорошо то, что в поисках ее я встречаю Охотников, которых убиваю. Их кругом много. Места кругом тоже немало, это большая страна, но я все равно нахожу их и убиваю.
– Ты правда веришь, что сможешь убить их всех?
Это честный вопрос, но мне почему-то кажется, что он задает его потому, что сомневается в моей нормальности, а не в моих способностях.
Я улыбаюсь в ответ и старательно изображаю полного придурка.
– Мой отец, похоже, в это верил.
Габриэль качает головой и отворачивается от меня со словами:
– Иногда мне кажется, что ты просто ищешь смерти.
Иногда мне и самому так кажется, и только в бою я перестаю сомневаться. Наоборот, именно тогда я особенно ясно понимаю, что отчаянно хочу жить.
Габриэль продолжает:
– Нападая на них, ты каждый раз рискуешь жизнью. Они же могут убить тебя, Натан.
– Я становлюсь невидимым. Когда они узнают, что я рядом, бывает уже поздно.
– Все равно, тебя могут подстрелить. Пулям ведь все равно, видимый ты или нет, и просто чудо, что этого до сих пор не случилось. Ты забыл, как чуть не умер от охотничьей пули в Женеве? От яда, который в ней был. Рана…
– Я соблюдаю осторожность. И я лучше их. Намного.
– Они тоже могут становиться невидимками. Могут…
– Говорю тебе, я осторожен.
Габриэль хмурится.
– Дело не только в тебе. Каждое твое нападение привлекает сюда все новых Охотников, и они все ближе подбираются к нам и Греторекс, подвергая опасности всех.
– Греторекс для того и тренирует свой отряд, чтобы встречать опасность лицом к лицу, хотя, помнится, последние два раза мы переносили лагерь без всяких столкновений, и убивал я один, так что руки в крови у меня одного. А им бы только тренироваться и прятаться, и…
– Ты же знаешь, что это неправда.
– Про меня тоже говорят много неправды.
Мой палец скользит по лезвию Фэйрборна, выступает кровь. Я сосу палец и заживляю порез раньше, чем успеваю убрать точильный камень в карман, а Фэйрборн – в ножны.
– Натан, смерть еще пары-тройки Охотников не изменит исход войны. И вообще ничего не изменит.
– Скажи это тем, чьи кишки я выпущу.
– Ты не хуже меня знаешь, что Охотники в большинстве своем просто дети. Сол обманом втянул их в эту войну. Мы воюем не с ними – мы воюем с Солом. Он заправляет в Совете Белых Ведьм; он нанял Уолленда с его извращенной магией. Это с ними тебе надо драться. Сол и Уолленд начали войну, и только их смерть положит ей конец.
– Ничего, я и до них скоро доберусь. Считай, что сейчас я просто тренируюсь. Когда я овладею всеми дарами моего отца, то буду готов выступить против Сола.
– А пока ты будешь тренироваться на подростках.
Я становлюсь невидимым, вынимаю из ножен Фэйрборн и появляюсь снова совсем рядом с Габриэлем, приставив острие ножа к его горлу.
– Они Охотники, Габриэль. Они выбрали сторону Сола, чтобы охотиться и убивать нас, а я буду охотиться на них и убивать их. Всех, если придется. Молодых и старых. Новичков-рекрутов и закаленных ветеранов. Они вступили