был прервать плавание и вернуться в Берген. Совет купеческих старейшин, рассмотрев взаимные обвинения капитана и команды, одобрил действия Рюйтера и наказал зачинщиков «призового бунта».
– Справедлив до святости! – долго еще хмыкали его матросы, потирая выпоротые кошками спины.
В течение последующих четырех лет Рюйтер вновь почти непрерывно бороздит океаны. На этот раз уже полновластным капитаном. Вместе с ним перекочевывает с судна на судно и любимый им натюрморт. Помимо натюрморта капитан принес в свою новую каюту и клетку с цыплятами. Разведение цыплят, кормление и ухаживание за маленькими желтыми комочками было, наверное, самой большой отдушиной Рюйтера в дальних плаваниях. К своим воспитанникам он относился с огромной нежностью, давал им ласковые имена и не разрешал отправлять их на матросский стол. В портах захода он дарил своих подросших цыплят тем из местных начальников, к кому питал симпатию, беря при этом слово, что те не попадут после его ухода в кастрюлю.
Рюйтер много плавает на Антильские острова и в Бразилию, весьма удачно там торгуя и выгодно сбывая голландские товары. Этот период жизни позволил молодому капитану значительно усовершенствовать и свои мореходные познания, теперь уже и в военной области.
В те неспокойные времена торговля всегда соседствовала рядом с пиратами, а потому каждый капитан даже самого мирного транспорта всегда должен был быть начеку. Не раз и не два приходилось встречаться с пиратами в море и молодому Рюйтеру.
Вот как описывает некоторые из таких встреч один из первых биографов будущего адмирала: «В 1643 году на пути в Америку он встретил военный испанский корабль и постарался уклониться, но испанец, нагнав его, дал по нему залп, надеясь утопить. Рюйтер защищался с такой отважностью, проворством и искусством, что пустил на дно испанца. Тут он показал свое человеколюбие, употребляя все средства к спасению экипажа, сохранив жизнь большей части, в том числе и капитана, к которому обратился с вопросом: „Так ли бы поступили вы с моим экипажем, если бы вам удалось потопить мой корабль?“ Капитан отвечал: „Я намеревался всех вас утопить!“ Рюйтер, справедливо оскорбленный таким безрассудным ответом, приказал бросить всех испанцев в море. Тотчас начали готовиться к исполнению приказания. Капитан испанский просил о помиловании и Рюйтер охотно согласился. В одном из его вояжей в Сале ему сказали, что пять алжирских кораблей сторожат его, чтобы им овладеть. Он продолжал свой путь и к вечеру остановился на виду алжирцев. Провел тут ночь. С рассветом приготовился к бою. Не ожидая, чтобы на него напали, сам идет на сильнейшего из турецких кораблей, дает по нему залп. Такая неустрашимость ужаснула турка, который, отступив, свалился с другим кораблем и оба принуждены были бежать. Рюйтер поворачивает на третий, дает по нему залп с другого борта, и тем принуждает отступить. Держа остальных двух в страхе, приходит без малейшего повреждения на рейд в Сале. Жители сего города, взиравшие на битву со своих стен, удивлялись неустрашимости