с дорогими вещами!
Динка неохотно встает и исчезает за палаткой.
– Ох и беда с ней! Все придумки какие-то, – ворчит ей вслед Никич. Он часто сердится на девочку, но очень скучает, когда она долго не появляется.
Динка возвращается тихенькая. Карточку отца в дубовой рамочке она несет под мышкой и, оглянувшись, передает ее дедушке Никичу.
– Вот какая ты! Я ведь тебе только на подержание дал, – сдувая с рамочки пыль, укоряет старик.
– Так она и была у меня на подержании, – оправдывается Динка, поднимаясь на цыпочки и заглядывая в лицо отца.
На карточке – молодой, только что выпущенный из училища железнодорожник. Новенькая, с иголочки, форма ловко обтягивает его грудь, глаза глядят задорно и весело, над лбом стоячие густые волосы, под темным пушком чуть приметных усов простодушная детская улыбка.
– Это он молодой снялся. Только что кончил училище и форму получил. За твоей матерью ехал… – любовно объясняет дедушка Никич.
– Похожа я на него? – спрашивает Динка и изо всех сил таращит глаза.
Но Никич безнадежно машет рукой.
– Я исправлюсь! – поспешно говорит Динка. – К приезду папы обязательно исправлюсь!
– А когда он приедет, ты знаешь?
Девочка качает головой.
– Ну вот. И я не знаю. Значит, не обещай.
Оба замолкают.
– Знаешь, дедушка Никич, Минька и Трошка думают, что у меня совсем нет папы… Я знаю, они так и думают, – тихо говорит Динка.
На морщинистых щеках Никича проступает темный румянец.
– А я вот как пойду и накостыляю им хорошенько по шее, так тут будет и папа, и мама! – сердито кричит он. Голос его доносится до террасы, где сидят за чайным столом Катя и мать.
– Да позови же ее наконец! Она совсем заболтала Никича! – беспокоится Катя.
Обе они уже давно поглядывают на палатку старика, пытаясь отгадать, о чем так долго беседует Никич с Динкой.
– Да, надо уже позвать, – соглашается Марина и, подойдя к перилам, громко кричит: – Дина!
Девочка вскакивает:
– Иду, мама!.. Дай мне еще папу на подержание! Я ничего не сделаю! – просит она Никича.
– Иди, иди! Я сам его давно не видел. Придешь – вместе посмотрим! У матери много карточек, а у меня одна, – торгуется Никич.
– Дина! – снова раздается голос матери.
– Иду! – откликается девочка, но не уходит, а, волнуясь, пытается что-то вспомнить. – Дедушка, я что-то хотела тебя спросить… Да, вот что! Где утес Стеньки Разина? Вот про который пел дядя Лека?
– Тьфу! – теряя терпение, отплевывается старик. – Что ты мне голову крутишь! Устал я от тебя, как тысячу верст прошел. Какой еще утес тебе понадобился? Ступай, ступай отсюда!
Динка в раздумье направляется к дому. Она идет медленно, потому что еще не придумала, что сказать маме.
Где она была утром? Может быть, ей сказать, что она была на пристани и слушала, как играет шарманщик? Может, при этом можно громко вслух сказать, что в шапке старика шарманщика