тебе, – сказала Шаллан, доставая рубиновую марку и протягивая ее Ялбу.
– Светлость, это слишком много!
– Это благодарность лишь отчасти, – объяснила она, – я хочу заплатить, чтобы ты побыл тут пару часов и подождал – вдруг я вернусь.
– Ждать пару часов за огнемарку? Так ведь это жалованье за неделю в море!
– Значит, я могу быть уверена, что ты не исчезнешь.
– Буду стоять прямо тут! – Ялб отвесил ей на удивление правильный изысканный поклон.
Шаллан глубоко вздохнула и направилась вверх по ступеням, к внушительному входу в Конклав. Резьба на камне выглядела потрясающе – художница в девушке желала задержаться и изучить узоры, но Шаллан не смела. Войти в большое здание было все равно что оказаться проглоченным. Стены холла украшали ряды буресветных ламп, излучавших белое сияние. Внутри их, скорее всего, были бриллиантовые броумы; в большинстве богатых домов для освещения применялся буресвет. Броум – сфера наибольшей ценности – равнялся нескольким свечам.
Лампы горели ровно и мягко, освещая множество прислужников, письмоводительниц и светлоглазых, что двигались по широкому коридору. Здание, похоже, представляло собой один широкий, высокий и длинный туннель, пробитый в скале. По бокам находились большие салоны, вспомогательные коридоры убегали в стороны от центрального «бульвара». Здесь девушка почувствовала себя намного уверенней, чем снаружи. Это место с суетливыми слугами, светлордами и светледи невысокого ранга казалось знакомым.
Шаллан подняла руку в призывном жесте, и довольно быстро старший слуга в безупречно белой рубашке и черных брюках поспешил к ней.
– Светлость, что вам угодно? – спросил он по-веденски, видимо обратив внимание на цвет ее волос.
– Я ищу Ясну Холин, – сказала Шаллан. – Мне говорили, она где-то здесь.
Старший слуга чопорно поклонился. Большинство старших слуг гордились своим сравнительно высоким положениям, и Ялб совсем недавно высмеивал именно эту особенность.
– Ждите меня, светлость.
Он, вероятно, был второго нана – темноглазый гражданин очень высокого ранга. В воринизме Призвание – дело, которому человек посвящал свою жизнь, – обладало необыкновенной важностью. Избрать уважаемую профессию и усердно трудиться, совершенствуя свои умения, – таков был лучший способ обеспечить себе хорошее посмертие. Как правило, именно Призвание определяло, прихожанином какой обители являлся человек.
Шаллан скрестила руки на груди и стала ждать. Она уже давно размышляла о собственном Призвании. Искусство казалось очевидным выбором, и она действительно очень любила рисовать. Но ее привлекало не рисование как таковое, на самом деле девушка любила изучать, наблюдать и задавать вопросы. Почему небесные угри не боятся людей? Чем питаются скрепуны? Почему крысиные стаи в одной местности благоденствуют, а в другой – нет? Она избрала своим Призванием естественную историю.
Шаллан хотела стать ученой – получить настоящее