суеверной чепухи.
– Я вела дневник с юных лет, – продолжала Шаллан, – чтобы практиковаться в письме.
– Мои поздравления. Если мне понадобится кто-то, чтобы написать трактат о набивном пони или отчет об интересном камешке, найденном во время прогулки, я пошлю за тобой. Ты можешь предложить мне что-то, демонстрирующее твои истинные способности?
Шаллан покраснела:
– Со всем уважением, светлость, вы же получили мое письмо, и оно было достаточно убедительным, чтобы вы согласились на эту аудиенцию.
– Резонно. – Ясна кивнула. – Тебе понадобилось много времени, чтобы до этого дойти. Как у тебя с логикой и сопутствующими искусствами?
– Я изучила основы математики, – сказала Шаллан, все еще растерянная, – и часто помогала отцу с несложными расчетами. Я прочитала собрания сочинений Тормаса, Нашана, Ниали Справедливого и, конечно, Нохадона.
– Плачини?
Это еще кто?
– Нет.
– Габратин, Юстара, Маналин, Сьясикк, Шауки-дочери-Хасветы?
Шаллан съежилась от досады и снова покачала головой. Последнее имя было явно шиноварским. Неужели у шинцев вообще есть мастера логики? Ясна и впрямь ожидала, что ее вероятная ученица окажется знакома с такими малоизвестными текстами?..
– Понятно. Ну а с историей как?
История. Шаллан съежилась еще сильней:
– Я… это одна из тех областей, в которых я заметно отстаю, светлость. Отец так и не смог подыскать для меня подходящую наставницу. Я читала исторические книги, которые ему принадлежали…
– А именно?
– Полное издание «Тем» Барлеши Лхан в основном.
Ясна пренебрежительно махнула рукой:
– Это едва ли стоило писать. «Темы» в лучшем случае собрание сплетен об исторических событиях.
– Прошу прощения, светлость.
– Досадный пробел. История – самое важное из литературных малых искусств. Твои родители должны были уделить этой области особое внимание, если они рассчитывали отправить тебя учиться у историка вроде меня.
– Светлость, мои обстоятельства необычны.
– Юная госпожа Давар, невежество едва ли стоит считать необычным. Чем дольше я живу, тем больше понимаю, что оно представляет собой естественное состояние человеческого разума. Многие рьяно защищают его святость и ждут, что их усилия сочтут впечатляющими.
Шаллан снова покраснела. Она понимала, что обладает кучей недостатков, но запросы Ясны непомерны! Девушка молчала, продолжая идти рядом с высокой принцессой. Этот коридор когда-нибудь закончится? Она была так растеряна, что даже не смотрела на картины, мимо которых проходила. Они завернули за угол, углубляясь в толщу скалы.
– Что ж, перейдем к наукам, – недовольно проговорила Ясна. – Что ты можешь сказать о себе в этом смысле?
– У меня разумные познания в науках, каких можно ожидать от девушки моих лет, – произнесла Шаллан чуть жестче, чем хотела.
– И это значит?
– Я разбираюсь в географии, геологии, физике и химии. Углубленно изучала биологию, поскольку