ним топтались несколько человек весьма жалкого вида. Это был Лареш, один из тех, кто работал в палатке вербовщиков. Он привел новых мостовиков на замену убитым.
День выдался яркий, без намека на облачко, и солнце припекло Каладину спину. Газ поспешил разобраться с рекрутами, и так вышло, что Каладин с остальными отправился в ту же сторону за новым бревном.
– До чего жалкое отребье, – бормотал Газ, разглядывая новобранцев. – Конечно, если бы они не были такими, не попали бы сюда.
– Это точно, – согласился Лареш. – Десятерых в первом ряду поймали на контрабанде. Ты знаешь, что делать.
Потребность в пополнении бригад мостовиков существовала постоянно, но и нового мяса на убой всегда хватало. Часто попадались рабы, однако было много воров или других нарушителей закона из числа обитателей лагеря. Ни одного паршуна. Они были слишком ценными, и, кроме того, паршенди и паршуны состояли в дальнем родстве. Лучше не демонстрировать лагерным трудягам-паршунам их кузенов в бою.
Иногда в мостовой расчет попадали солдаты. Такое случалось только лишь из-за необычайно серьезного проступка, вроде драки с офицером. То, что в других армиях завершалось виселицей, в этом войске означало отправку на мосты. Предположительно, можно было вернуть свободу, пережив сто вылазок с мостом. По слухам, одному или двум такое удалось. Скорее всего, это был просто миф, предназначенный для того, чтобы у мостовиков остался проблеск надежды на спасение.
Каладин и остальные прошли мимо новичков, свесив голову, и начали цеплять веревки к следующему бревну.
– Четвертому мосту нужны люди, – сказал Газ, потирая бороду.
– Четвертому всегда нужны люди, – ответил Лареш. – Не волнуйся, для этого я припас особый товар.
Он кивнул второй группе рекрутов, куда более пестрой, что стояла чуть позади.
Каладин медленно выпрямился. Одним из пленников в той группе был подросток лет четырнадцати-пятнадцати. Низенький, тощий, круглолицый.
– Тьен? – прошептал он, шагнув вперед.
Потом остановился и затряс головой. Тьен умер. Но новичок с перепуганными черными глазами был так на него похож. Каладину захотелось взять мальчика под свою защиту. Оберегать его.
Но… он ведь потерпел неудачу. Все, кого он пытался защищать, – от Тьена до Кенна – в итоге погибли. Так в чем же смысл?
Он снова поволок бревно, на которое опустилась Сил и сказала:
– Каладин, я собираюсь уйти.
Юноша потрясенно моргнул. Сил. Уйти? Но… она была последним, что у него оставалось.
– Нет, – прошептал Каладин. Получилось хриплое карканье.
– Я попытаюсь вернуться. Но не знаю, что случится, когда я тебя покину. Все очень странно. У меня путаные воспоминания. Нет, большинство даже не воспоминания. Инстинкты. Один из них подсказывает, что если я уйду, то могу все о себе забыть.
– Тогда не уходи, – сказал он, ощущая растущий ужас.
– Мне нужно. – Спрен съежилась. – Я больше не в силах на это смотреть. Я попытаюсь вернуться. – Она