как в школе на уроке, – с разбором каждой ошибки, каждого удара, каждого шага по рингу. Он научился хладнокровно нырять под кулак, уклоняться от удара, уходить. Он научился необходимому отступлению, которое было не глупой трусостью, а разумностью. Научился стремительно лавировать, неожиданно атаковать. Стал терпеливым и решительным, приобретая гибкость мышления в действии.
Через три года произошло разоблачение, когда в газете появилась его фотография как занявшего первое место в своем весе на областных соревнованиях по боксу среди юниоров и завоевавшего первый юношеский разряд.
Мать разрыдалась, непонятно почему. А может быть вспомнила, как ругала за синяки, полученные на тренировках, за рассеченные брови, которые говорили ей, что сын становится на скользкую дорожку в плохой компании, где драка – закон. Отец подошел, молча посмотрел, вздохнул и крепко, по-мужски пожал руку.
В школе неожиданно его сделали героем. Все как-то сразу изменили к нему отношение. Но Павлу это не понравилось. Он остался прежним.
И еще в памяти отпечаталась Юля, уже сформировавшаяся в девушку, когда она прицепилась к нему по пути домой. Павел молчал, Юля без умолку болтала о какой-то чепухе. На полпути встретился Юлин ухажер, старый знакомый Павла. Он стоял на другой стороне улице с крепким рыжим парнем и делал вид, что не замечает парочку. Павел оценивающе, как на ринге, посмотрел на рыжего и сразу определил, что с ним не стоит даже связываться. Своего обидчика он даже не принял в расчет, они оба были никакие. Зла не было, обиды тоже.
Рыжий моментально отвел в сторону глаза и, задрав голову, стал рассматривать кувыркающихся в прозрачном голубом небе голубей. Юлин ухажер зло сплюнул, развернулся и быстро пошел прочь. Рыжий бросился за другом. А Юля что-то щебетала о смешных приключениях, происходивших с подругами, будто ничего не заметив. Павел довел ее до дверей и сказал без выражения:
– Мне это не интересно, Юля.
От удивления она приоткрыла пухлый рот, растерянно взмахивая длинными ресницами, как бабочка крыльями.
Павел отвернулся и ушел.
«Все-таки я не робот, – зло думал он, вышагивая по тротуару, – она же мне нравится! Почему я не как все, почему иной?! Очевидно, мать недалека от истины: я – идиот! Что же мне нужно? Как мне понять себя?!»
В этот момент с неба донеслось урчание: вдали, над пустырем, набирал высоту оранжевый спортивный самолет. Забравшись под пушистые облака, он стал кувыркаться: пилот отрабатывал пилотаж.
«Вот что мне надо!» – сверкнула у Павла мысль. Самолет сейчас ему виделся светлым, а Юля – серой.
Начальника аэроклуба Павел взял в осаду. Полгода подметал дорожки на территории диспетчерской, собирал в кучи мусор для сожжения, выкрасил занозистые доски забора охряной краской. Уступая сумасшедшему прессингу, ему разрешили ухаживать за самолетами.
Чуть не языком он вылизывал фюзеляж и плоскости, выдувал пыль из пазов, смывал водкой ленты копоти от выхлопных труб двигателя. Водку