Редкие, но щит на спину Илья повесил.
– Неболя! Бери меня и бегом на ту сторону!
Поскакали. Неболя – согнувшись, мелкой рысцой, Илья – одна рука вцепилась в Неболину рубаху, во второй щит.
Опоздал. Один из челядинов Дюжи полетел с заборола с копьем в груди. И в тот же миг через зубцы ловко перемахнул тот самый, в доброй броне. Главный.
Срубил еще одного челядина, выдернул из вторых ножен еще второй клинок. Купец Дюжа с сыном кинулись на ворога с разных сторон, но Илья уже понял, что сейчас произойдет.
– Неболя! Поднимай! – заорал он, отбрасывая щит.
Ворог – не чета купцам. Матерый. Гридень. И не просто гридень – варяг.
Варяг! Свой! Перун, как же это?
Одна часть Ильи застыла в изумлении, зато вторая времени не теряла. Лук из налуча, стрела из тула…
Илья бы его сбил. С пятнадцати-то шагов. Неболя замешкался. Не сразу сообразил, что велено. А когда сообразил, перехватил Илью со спины и начал поднимать, всё уже было кончено. Ворог уже зарубил обоих, соскочил со стены, увидал Илью, которого Неболя как раз перехватывал за воинский пояс, чтобы развернуть к врагу… Увидел – и не раздумывая метнул один из мечей. Не в Илью – в Неболю. Холоп захрипел и повалился на бок. Илья рванулся, уже падая, послал стрелу… в белый свет. Ворог подскочил, упер второй меч Илье в горло, нажал… Но не зарезал почему-то. Отбросил ногой лук, выдернул из бьющегося в агонии Неболи второй клинок. Рядом с ним встали еще двое. Тоже воины, но поплоше. Хотя и одного такого на десяток смердов хватило бы с лихвой. Ворог наклонился к Илье…
– Что, Серегеич, худо тебе? – змеей прошипел он.
– Что творишь? – яростно выкрикнул Илья. – Ты же варяг!
– Перун меня простит! – ухмыльнулся ворог. – Вы ж теперь не ему, а ромейскому Христу кланяетесь. А этот меня уж точно простит. Он же всех прощает, да, Серегеич?
И тут Илья его узнал. И еще больше удивился. Свардиг. Бывший сотник князя Владимира. Сосед батин по Горе.
Узнал – и сразу успокоился. Если такой, как этот, в разбойное дело ввязался, то Илье не жить. Но – почему?
– Тебя – не простит, Свардиг, – произнес он, стараясь, чтоб голос звучал достойно. Хоть голос, потому что хранить достоинство, лежа в грязи у ног врага, было непросто. – Не простит он тебя, Свардиг. Ты ж его дом сжег.
– Признал, – удовлетворенно произнес бывший сотник. – Это хорошо. Лой, – обратился он к одному из своих. – Приподними-ка его! – Свардиг стянул с Ильи тул со стрелами, налуч, воинский пояс. Всё нацепил на себя, подобрал с земли лук, оглядел, хмыкнул удовлетворенно, вложил в налуч, распорядился: – Пригляди за ним, Лой, пока я с прочими разберусь.
– А чё за ним смотреть? – удивился названный. – Он же калека. Уползет куда-нить под ясли – вытащим.
– Делай, что сказано! – рявкнул Свардиг. – Это он сейчас калека! А год назад у отца своего в гриднях ходил. И это его стрелу Шлея словил. Больше некому.
– Ого! – Лой глянул на Илью с уважением. – За полторы сотни шагов! Это ты, что ли, его обезножил, Свардиг?
– Не