рекламной кампании с бюджетом в несколько миллионов долларов, Покупатель – всегда жертва. И не всегда жертва рекламы. С книгами получается так, что их покупатель чаще всего становится жертвой себя самого, своих воспоминаний, ролевых игр, глупости. Так и ходишь вдоль витрин, шарахаясь от своих собственных отражений.
Нерушимый союз Берии и Сахарова
Убийство Баумана
Джентльмен без лица
Эмиграция против воли
Химия на посту
Философия на службе
Никита Петров, Марк Янсен. «Сталинский питомец» – Николай Ежов. М., 2008. 447 с. Тираж 2000 экз.
Не успела выйти в свет полноценная биография самого известного и результативного (по количеству расстрелянных) сталинского палача, секретаря ЦК вкп(б), главы НКВД Николая Ежова,[3] как в конкуренцию ей появился описываемый труд. И я, признаться, полгода останавливал себя от поверхностного чтения: ибо и классик-исследователь сталинизма Н. Петров и тоже заслуженный исследователь грустной судьбы оппозиции в СССР М. Янсен, казалось, вряд ли могли значительно дополнить сделанное Павлюковым, столь же фундаментально исполненное по архивам. Главным у Павлюкова, помнится, было детальное разоблачение лжи Ежова о своей революционно-пролетарской биографии (особенно вокруг Путиловской стачки) и описание механизма эскалации Большого Террора 1937_1938 годов. Павлюков (и Петров с Янсеном) солидарно отбросили лишнюю брезгливость в отношении политически фальсифицированных «дел» и «допросов», в которых Сталин конструировал разнообразные подпольные заговоры. И правильно сделали: кроме легко вычисляемой политической лжи, в них изобильны предельно откровенные данные о кланах, связях, образе досуга и службы властных большевиков.
Теперь могу сказать осмысленно: Петров и Янсен тоже не проиграли. Они, конечно, удвоили объем своего труда за счет приложенных документов, об осмысленности некоторых из коих можно спорить, но вменять им в вину такое удвоение нельзя. Оные господа, идя самостоятельно, но следом, прошли свои путь не зря.
Они хирургически описали восхождение, апогей и механизм заката доверенного сталинского палача (этот механизм у них прописан рельефнее, чем у Павлюкова). Плоды этой карьеры в цифрах: в Большом Терроре с начала 1937 по январь 1939 было репрессировано около 1500000 человек, из них 700000 расстреляно, 800000 отправлены в лагеря. Хотя по первоначальному плану Сталина стояла задача арестовать 270000 и расстрелять из них 76000. Параноидальная логика зачистки в те же годы районов будущей войны от национальных «пятых колонн» (поляков, немцев, латышей и др.) вылилась в то, что в таких «национальных операциях» пропорция убитых была уже иной: 250000 расстрелянных на 340000 арестованных (из общего числа жертв Большого Террора). Нет сомнений: «палачи сами становились жертвами», и страдания палачей и вдохновителей палачей из «Дома на набережной» от рук своих сослуживцев затмили национальную