песком, и не было ни одной серебряной вилки. В те времена, когда наши колониальные владения были очень скромны и спрос на интеллект незначителен, младшие сыновья дворян обучались по необходимости какому-нибудь ремеслу или техническим навыкам, которые не влекли за собой осуждения или потери социального статуса. Старший сын, если ему не позволяли вести праздную жизнь помещика, отправлялся в Оксфорд или Кембридж, где его обучали одной из трех либеральных профессий – богословию, праву или медицине; второй сын шел в обучение к хирургу, аптекарю или адвокату, третий – к оловянных дел мастеру или часовщику, пятый – к упаковщику или торговцу тканями, и так далее, если требовалось трудоустроить и остальных.
После завершения обучения молодые люди почти всегда направлялись в Лондон, где совершенствовались в избранной ими профессии: когда они возвращались в родные края, их не исключали из того, что теперь называется благородным обществом. В те времена гостей принимали не так, как это заведено теперь. Об обеденных приемах и слыхом не слыхивали, за исключением поры ежегодных пиршеств. Рождество также было временем особых послаблений и веселья, когда развлечения, состоящие из чаепитий и ужинов, следовали одно за другим. Помимо двух этих периодов гостей звали исключительно на чай, за которым сидели с трех до девяти, и главным занятием была какая-нибудь игра в карты, например Папа Джоун или Коммерс[27]. Низшие классы тогда были невероятно невежественны, и все социальные слои отличались чрезвычайным суеверием: верили даже в ведьм, а существование всяких сверхъестественных и ужасных сил почти не подвергалось сомнению. Вряд ли в Маунт-Бэй был хоть один приход, в котором не водились бы привидения или не было бы особого места, связанного с какой-нибудь страшной мистической историей. Я с детства помню, что на лучшей улице Пензанса находился необитаемый дом, в котором якобы водились привидения и проходя мимо которого ночью молодые люди ускоряли шаг, а их сердца начинали лихорадочно биться. Ни высшие, ни средние классы не проявляли большого интереса к литературе и еще меньше к наукам, и их занятия редко бывали возвышенными или интеллектуальными. Они получали наивысшее удовольствие от охоты, стрельбы, борьбы, петушиных боев, которые обычно заканчивались попойкой. Процветала контрабанда, что, естественно, сопровождалось пьянством и вело к всеобщей моральной распущенности. Контрабанда была средством сколачивания капитала для смелых и рискованных приключений, а пьянство и беспутный образ жизни погубили немало респектабельных семейств».
Я привела этот отрывок, потому что мне кажется, что он имеет отношение к жизни мисс Бронте, чей сильный ум и живое воображение на заре жизни получали пищу или от слуг (в их скромном жилище они по большей части составляли круг едва ли не ее друзей), которые распространяли слухи об обычаях деревни Хауорт; или от мистера Бронте, чье общение с детьми, кажется, было ограниченным и чья жизнь, как в Ирландии, так и в Кембридже, проходила в своеобразных условиях; или же от ее тети, мисс Бренуэлл, прибывшей