под навесом, пристроившись в самый хвост не очень длинной, но медлительной, как больная черепаха, пёстрой очереди, которая состояла сплошь из отдыхающих граждан, одетых как можно легче и разноцветней.
На прилавке томно развалились подернутые нежным пушком персики, каких-то невероятных, космических размеров. Мимо них трудно было пройти, поэтому хозяйка сельскохозяйственного чуда могла позволить себе стоять тихо, не надрывая связки. Она даже изредка покрикивала на очарованных покупателей, не дозволяя им прикасаться к мягким, бархатным бокам.
Жара топила и выпаривала пот. Мозги соображали вяло, и Оле становилось уже безразлично – купят они эти пушистые колобочки или нет. Из очереди они не уходили только потому, что не охота было вылезать на открытое злое солнце.
Но вот очередь иссякла, притом иссякла несколько обидно – подруги так и остались стоять последними в хвосте. Они стояли как прокажённые, отпугивая неизвестно чем потенциальных покупателей сельскохозяйственного чуда. И тем возмутительней выглядел поступок обнаглевшего молодого человека, собиравшегося пристроиться перед ними.
«Однако, парниша – хам. Прёт нагло, видимо давно не били, – анализировала Оля, – Судя по прикиду – местный. Нехорошо… Ну да ладно – спишем на то, что в семье должен быть хоть один урод. Или я ошибаюсь? Нет, вряд ли, сразу видно, что местный: такая жара, а он ни в шортах – это раз; ни в сланцах – это два; кожа средней степени загара – три; гуляет налегке – без огромной сумки для продуктов – это уже четыре, и пятое – самое неприятное – ведёт себя важно, по-хозяйски… И глазёнками шныряет по сторонам…»
Не успела Ольга провести аналогию между шныряющими глазёнками и профессиональной деятельностью явно местного товарища, как последний, опередив Ольгу, сам раскрыл свои карты.
Молодой человек вытянул вперед правую натренированную руку, на конце которой торчали на удивление длинные, гибкие пальцы, и ничуть не смущаясь, запустил две подвижные «гусеницы» в сумку впереди стоящей женщины. А женщина продолжала увлечённо торговаться за копейки, в то время как могла потерять всё.
Оля опешила от такой неприкрытой наглости и от недостатка профессионализма рыночного «щипача». Откровенная халтура сильно раздражала.
Эй, аллё, ну чего же вы так бессовестно? – не выдержала Оля.
Тебе это надо?! – зло прошипел халтурщик, игнорируя Олин вопрос.
Конечно не надо. Но наглеть-то зачем? – громко ответила Оля, привлекая внимание Светы.
Та быстро сообразила, в чём суть конфликта:
Положи кошелёк! Сейчас народ соберём.
Су-у-ки, легавые… – с чувством обозвал он неравнодушных подруг.
Тут женщина, выбирающая персики, наконец-то догадалась, что невнятный разговор за спиной касается её большого кожаного кошелька. Она быстро развернулась и заголосила дико, заглушив базарный гул:
Вора держите!!!
Ловите его! – заулюлюкала Света.
Бейте его! – по-доброму предложила Ольга.
Оглушенный и напуганный