присутствия ос-убийц – никто не целил смертоносное оружие. Зато туда должна была отправить «бомбу» катапульта.
Пока парни, цедя сквозь зубы ругательства по поводу кривых рук создателей этого орудия биологической борьбы, пытались соединить, на их взгляд, несоединимое, профессор подошел к командиру. Полковник вместе с четой Арчелия с интересом наблюдали за этой интермедией. Наконец «криворукий» абхазский профессор не выдержал и направился к паре сборщиков, чтобы объяснить, а скорее показать, куда что надо совать, и у кого на самом деле руки растут не из того места.
Полковник Кудрявцев бросил быстрый, внешне совсем безразличный взгляд на маленького неандертальца с ожерельями на шее, не отстававшего от Романова ни на шаг (видно таким было задание, полученное Лаем от старейшины), и все-таки спросил:
– Ну что, есть результат?
– Есть, и не один! – воскликнул Алексей Александрович.
– Хорошо, – остановил его порыв командир, – расскажешь потом, сразу всем.
– А?..
– А в прицепе поедут дальше… Марио с Ириной. Надо же дать всем пообщаться с нашими «друзьями».
Если в последнем слове и была хоть капля иронии, то распознать ее мог только человек, очень хорошо знавший полковника Кудрявцева. Профессор Романов был одним из таких людей. Он кивнул и снова переключил внимание на монтажников. А они, с помощью профессора Арчелия, наконец справились со сборкой.
– Товарищ полковник, – радостно выкрикнул Анатолий, – все готово. Можно стрелять?
– Давай, – махнул рукой командир.
Звонко щелкнула тугая пружина; по высокой дуге («Сорок пять градусов», – вспомнил вчерашние испытания Романов) деревянный ящик, выкрашенный когда-то в зеленый цвет, а ныне почти вернувший изначальный оттенок старых сосновых досок, полетел через канал.
– А может, и не сосновых – надо будет на всякий случай узнать у Георгия, – непроизвольно подумал Алексей Александрович, наблюдая, как улей распадается на куски, и как каждый из них разбухает, покрывается живым толстым слоем ос.
Первый кусок еще не успел упасть в заросли, а следом уже летел второй ящик с погибшей пчелиной семьей и сотами, полными меда и иным содержимым. Этот улей полетел не так далеко. Разбился он, приземлившись на открытом пространстве – на тех самых сорока метрах, куда ничему живому соваться не рекомендовалось.
Вот и теперь на это вторжение отреагировали безжизненные, казалось, колоды. Ближайший крокодил хапнул сразу всей пастью – так, что улей почти скрылся внутри. Ага – он хотя бы спросил, согласны ли с этим осы? Внутренняя, нежная часть рта чудовища, если только можно так назвать громадную, усыпанную страшными зубами пасть, вряд ли имела защиту от укусов злых насекомых. По крайней мере крокодил завертелся на земле так же, как он привык двигаться в смертельном вращении под водой (именно так умерщвляли крупную добычу земноводные, о чем