Зизаисом, не могло приветствоваться теми, от кого оно требовалось. Возможно, Зизаис искренне радовался установлению политической независимости своего народа, но его бывший властелин, внезапно потерявший контроль над многочисленными подданными, вряд ли чувствовал что-то помимо раздражения и злобы. Аммиан также пишет, что другой бывший верховный правитель, Арахарий, пришел в ярость, когда его лишили подчиненного народа. К тому же империя порой решала – как в случае с лимигантами, – что некоторые варварские племена больше не должны жить на своих землях, и, как мы видели, без раздумий прибегали к насильственной политике, чтобы навязать им свою волю. И это лишь один пример деспотизма Рима из тех, что встречаются в повествовании Аммиана. Валентиниан I, к примеру, в одностороннем порядке изменял условия действующих договоров: по своему усмотрению и без предупреждения снижал стоимость ежегодных даров, вручаемых предводителям алеманнов, или же сооружал укрепления, несмотря на уже имеющееся соглашение о том, что их в том или ином регионе не будет. В источниках есть также намеки на то, что отдельные императоры периодически передавали гордый статус «ценный союзник» от одних народов в подвластных Риму регионах другим – чтобы поддерживать в германских правителях должное подобострастие. Говоря о более жестких мерах, можно вновь вспомнить, что императоры без колебаний отдавали приказы об устранении приграничных царей, представлявших слишком серьезную угрозу. Представление о политике Рима в приграничных районах, таким образом, создается вполне отчетливое. Регулярное сожжение соседствующих с империей деревень шло рука об руку с определенным набором дипломатических приемов, вплоть до заказных убийств.
Если рассматривать все это с точки зрения не римлян, а варваров, становится очевидно, что в наше уравнение необходимо включить еще и тяготы, вызванные римским господством. Неприязнь к Риму, испытываемая германцами, попавшими под его власть, выглядит в исторических источниках по-разному. В самой простой форме она проявляется в готовности, с которой приграничные племена организовывали набеги на римские владения. Налеты на земли близ границы были обычным делом и, разумеется, представляли собой еще один источник обогащения за счет Рима, за который стоило побороться. Контроль над ним мог оказать определенное политическое воздействие на трансформацию германского мира. Что еще более поразительно, неприязнь к Риму выражалась также в готовности будущих представителей правящих династий организовывать масштабные восстания, будь то бунт Арминия в I веке (очевидной причиной которого были требуемые империей налоги) или восстание Хнодомара в IV веке, когда накал страстей достиг такого пика, что отказавшегося участвовать в нем царя Гундомада просто-напросто устранили.
Следовательно, основным фактором, который стоит учитывать при описании характера трансформации германских сообществ в этот период, является острая враждебность