иммигранты захватили сарматские царства и древние греческие города понтийского побережья. Помимо всего прочего, они вынудили империю освободить горы Трансильвании[143]. Не все карпы переселились на юг Дуная, и немалая часть населения Трансильвании и понтийского побережья осталась на своих землях. Тем не менее масштабные переселения и полная перестройка стратегической ситуации в регионе – явные признаки того, что уже принятых Римом мер по обеспечению мира в этих землях было недостаточно после массового вторжения в них германцев. Учитывая все сказанное выше, речь явно идет о германоязычных племенах, способных в любой момент собрать армию в несколько тысяч человек. Малые группы в несколько сотен не смогли бы достичь такого результата.
Ситуация на западе складывалась несколько иначе. Ничто не говорит о столь же масштабных конфликтах, и, поскольку алеманны заняли опустевшие территории на Декуматских полях, им не пришлось выживать уже обитающие там народы. Однако это вовсе не означает, что миграция не была масштабной. За пределами Декуматских полей алеманны вступали в противостояние с другими германскими племенами, уже обитавшими на тех или иных землях (например, близ Рейна и Везера), которые в конечном итоге потерпели поражение в районе среднего течения Майна. Вполне вероятно, что эта борьба потребовала сплоченных действий. Бургунды (как мы скоро рассмотрим подробнее), переселившись на новые территории, были достаточно многочисленны для того, чтобы сохранить собственный восточногерманский диалект. К тому же бургунды и алеманны периодически выступали друг против друга в IV веке, и эти конфликты могли быть продолжением соперничества, зародившегося еще в предыдущем столетии. Если так, то этот фактор мог способствовать дальнейшему объединению, сплачиванию алеманнов – и это полностью согласуется с историческими источниками, которые рассказывают нам об их развитии.
С одной стороны, союз алеманнов стал результатом долгого политического процесса. Когда мы впервые встречаем упоминания о них в источниках III века, ютунги, к примеру, еще не входили в его состав. Однако к середине IV века это обстоятельство изменилось – они стали одним из нескольких племен, с которым, судя по всему, периодически заключались соглашения о подчинении и господстве (см. главу 2). Этот процесс начался в начале III века. Одно время было модно утверждать, что первое убедительное упоминание о союзе алеманнов не могло появиться раньше 290-х годов. Тогда было вполне естественным утверждать, что все набеги и завоевания в землях близ Рейна в III веке осуществлялись независимыми отрядами, которые начали объединяться в более крупные структуры только после захвата Декуматских полей. Но это слишком поздняя дата. Император Каракалла уже сражался с алеманнами в 213 году. И пусть союз их в то время еще не включал в себя всех племен, которые войдут в него в начале IV века, один этот факт показывает, что в первые годы III столетия уже имела место значительная политическая реорганизация их