с подопытными обезьянами. Она подозревала, что в его жизни есть какая-то тайна. По первой тетрадке прекрасно видно, с каким страстным любопытством она пыталась проникнуть в его тайну, а затем совершенно неожиданно охладела к этому вопросу. Да, и еще одна важная деталь: девушка была влюблена.
– С чего ты это взяла, Делла?
– Вы же сами велели читать между строк, – улыбнулась Делла Стрит. – То, что она была влюблена, совершенно очевидно по ее манере вести дневник, по общему настроению. У нее было достаточно свободного времени, чтобы вздыхать при луне.
– Но она не доверяла своих вздохов бумаге, – заметил Мейсон.
– Как все юристы, вы – сухарь и видите только то, что написано прямым текстом. Наверное, у Элен Кадмус были причины не откровенничать даже в дневнике, но свое настроение скрыть невозможно. Только влюбленные могут так описывать красоты природы, восхищаться тем, как прекрасна весна, вливающая новые соки и жизненные силы как в растения, так и в сердца людей.
– Делла, тебе следовало стать поэтом.
– Я просто пытаюсь мыслить логически.
– А сама ты, часом, не ведешь дневник?
Делла густо покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему:
– Кроме того, Элен ненавидела Натана Фейллона.
– А ты думаешь, кто-нибудь его любит? – усмехнулся адвокат.
– Сам Натан Фейллон.
Мейсон откинулся в кресле и расхохотался.
– Элен любила животных, – продолжала Делла, – и сильно привязалась к обезьяне по кличке Пит. Ее возмущали эксперименты, проводимые Бенджамином Эддиксом над животными.
– Насколько я понял, – задумчиво прищурился Мейсон, – эксперименты в зверинце Эддикса велись на высоком научном уровне: воздействуя на нервную систему человекообразных обезьян, он пытался подвергнуть их гипнозу. Он полагал, что человек не может быть погруженным в столь глубокий транс, чтобы нарушить свои моральные установки, но предположил, что огромную обезьяну можно под воздействием гипноза заставить совершить что угодно, вплоть до убийства человека. Будь я проклят, если понимаю, что Эддикс хотел этим доказать. Не зря Элен проявляла такой жгучий интерес к его прошлому, наверняка там скрывается какая-то тайна. Подозреваю, что он совершил преступление и чувствовал, что сделал это, находясь под гипнозом.
– Да, тяжело ей было работать секретаршей в такой кошмарной обстановке, – заметила Делла. – Никакое богатство и поиски научной истины не могут оправдать жестокого обращения с животными.
– Очевидно, – кивнул Мейсон, – Элен Кадмус поначалу испытывала подобные чувства. Но потом ее взгляды постепенно изменились, и она стала с большим уважением относиться к Эддиксу, догадываясь, что за его экспериментами стоит что-то очень важное. Возможно даже, она докопалась до истины, раз тайна перестала ее волновать.
– И поэтому ее убили, – предположила Делла Стрит.
– Это только догадки, Делла, – возразил адвокат. – Нет никаких доказательств.
–