на Россаке, она обладала исключительным умением различать правду и ложь.
Эстер-Кано прочесала императорские тюрьмы и отыскала шестерых самых известных на Салусе Секундус лжецов: растратчиков, казнокрадов, мошенников и жуликов. Отряд стражников забрал их из тюрем, их переодели в деловые костюмы или в самое обычное платье и объединили с группой добровольцев, обычных горожан. Всем им под присмотром бдительных стражников дали инструкции. Двенадцать субъектов сидели на стульях на газоне, пересказывая истории жизни. Одни говорили правду, другие лгали.
– Я выросла в трущобах на юге Зимии, так что жизнь начиналась с неудачи, – сказала стройная женщина средних лет. Доротея приподняла брови: император Сальвадор ни за что не признает, что в его столице есть трущобы. – Единственным способом выжить для меня стали кражи. Я крала у родителей, у учителей и у местных торговцев. – Она помолчала и, вздрогнув, продолжила: – Только когда я нашла истину в Оранжевой Экуменистической Библии, я поняла, что должна спасать ближнего, а не использовать его. – Глаза ее наполнились слезами, и она продолжила: – Я делюсь священным знанием, проповедую всем, кто хочет слушать.
Когда женщина закончила свой рассказ, Эстер-Кано попросила одну из учениц прокомментировать услышанное. Говорила сестра Авемар, молодая и хорошенькая, с темными кудрявыми волосами и внимательными карими глазами:
– Я не верю ей. История вымышлена.
И она перечислила красноречивые признаки: пот на лбу и над верхней губой, легкую дрожь рук, перемену в тембре голоса как признак лжи, осанку, направление взгляда, даже определенный подбор слов.
Доротея улыбнулась, потому что пришла к тем же выводам.
– Теперь закрой глаза и загляни в себя, – сказала Эстер-Кано Авемар, а лгунья ерзала в кресле, вынужденная молчать во время этого разбора. – Немного подумай и расскажи нам больше об этом субъекте.
Авемар думала, прерывисто и часто дыша, а когда наконец открыла глаза, в них светилось новое понимание.
– Все, что говорила эта женщина, правда, но одновременно и ложь – ложь умолчания. В молодости она совершила много противозаконных поступков; религия помогла ей изменить свою жизнь; она действительно проповедовала Оранжевую Экуменистическую Библию. Но весь свой пыл она использовала в личных целях. Брала деньги у верующих слушателей под ложными предлогами.
Женщина в кресле вспыхнула, поерзала и наконец кивнула. Авемар сказала:
– Теперь ее слезы искренние.
– Отлично, – сказала Эстер-Кано. – Умолчание может быть такой же ложью, как откровенная неправда.
Затем пожилой мужчина в другом кресле стал с акцентом рассказывать:
– История моей жизни совсем не интересна. Отслужив в армии императора Жюля, я поступил в Зимии в колледж, чтобы изучать бухгалтерское дело. Закончив обучение, несколько лет работал в экспортной компании на Эказе, потом занял такую же должность на Хагале. Мы с женой законными