водопад мыслей почти такой же мощный, как водопад Виктория. Это был весьма странный поток; то я начинал думать об Игоре и его непонятном поступке, то о Лене и наших с ней отношениях. Чего-то с самого момента их возникновения им не доставало существенного, несмотря на то, что мы двигались по утрамбованной миллионами до нас пар колее; мы были замечательными любовниками, интересными собеседниками, она ни раз говорила о том, как ей хорошо со мной и в постели и на прогулке. И все же чего-то недоставало нашей связи, иногда мне казалось, что она носила, если не случайный, то какой-то чересчур поверхностный характер. Ну встречаются два человека, спят, разговаривают – а что дальше? Зачем вся эта канитель, во имя чего? Чтобы удовлетворить похоть, чтобы наполнить хоть каким-то содержанием пустую чащу времени. Раз каждому из нас дана жизнь, раз мы – мужчина и женщина, значит, мы и должны вести себя соответствующим образом. И отнюдь не случайно у меня периодически возникало удивительное ощущение, что все, что происходит между нами, происходит вовсе не между нами, что мы в этом действе как бы и не участвуем, вернее, участвуем, но это не мы, а кто-то другие, более или менее успешно исполняющие наши роли.
К моему удивлению я проснулся довольно поздно, хотя был уверен, что поселившаяся в моем сердце тревога разбудит меня гораздо раньше. Но уже было девять часов, и за окном сиял ярким светом очередной летний день. Я вскочил, быстро умылся и, даже не завтракая, выбежал из квартиры.
У меня не было какого-то плана действий, все, что я делал, целиком определялось моими подсознательными импульсами. Я не из тех, кто вообще способен действовать обдуманно, составлять планы, разрабатывать кампании ради достижения какого-то отдаленного, как Альфа-центавра, результата. Даже когда я знаю, как следует вести себя, чтобы добиться желаемого, но если при этом вся моя телесная и душевная плоть сопротивляется такому поведению, я буду поступать так, как велит мне мой внутренний голос. Я давно пришел к выводу. что не надо противиться себе; здравый смысл не для таких людей, как я. Когда я пытаюсь вести себя по здравомыслию, вопреки своей первозданной и необузданной цивилизацией природе, то испытываю такие душевные перегрузки, такие мучения, что они яснее ясного говорят о том, что я иду по неверной дороге. По-видимому, есть другой, более глубокий пласт моей натуры, который и определяет мои поступки.
Я решил больше никуда не звонить и снова ждать появления Лены у входа в радиостанцию. Я знал, что сегодня у нее эфир и она не может не прийти. Я заступил на свою ставшую уже привычной вахту. Я был готов, если понадобиться, стоять здесь хоть целый день.
Прошел час, другой, Лена не появлялась. До ее эфира оставалось не так уж много времени, и я снова стал беспокоиться. Почему-то до сих пор я был уверен, что ничего страшного с ней не случилось – она внезапно не заболела, не попала под колеса машины, ее не похитили с целью выкупа и что причина ее таинственного отсутствия в другом. В чем, об этом я как-то думал не слишком охотно, как будто некий клапан в моей