отмазка?
– Попытка нападения на сотрудника полиции, – сообщила она. – С целью завладения табельным оружием.
– И последующим изнасилованием, – досказал я. – Да, это самое правдоподобное. Нравится мне наша самая гуманная в мире полиция. Я даже, можно сказать, в полном ауте. Что значит в восторге в переводе на язык полицейского протокола.
В лифте она загородила собой половину пространства, я прижался к стене, хотя не уступаю ей в росте, однако умеют же поставить себя женщины, а уж дорвавшиеся до власти, хотя бы такой, это вообще сатрапы.
Двумя этажами ниже дверь распахнулась, в нашу сторону качнулись двое сотрудников из соседнего отдела. Оба взглянули на нее, охнули.
Один пугливо отступил, а второй пролепетал:
– Езжайте, езжайте!.. Мы дождемся следующего!
Двери закрылись, лифт понесся дальше, я пробормотал озадаченно:
– И чем это я их так напуганил?
Когда наконец нас выпустило в холле, я по всем правилам этикета вышел первым и протянул ей руку, помогая выйти, ибо лифт тоже транспортное средство, я даже обязан помочь сойти.
Она явно сочла это оскорблением, зло стегнула по мне взглядом, но сказать ничего не успела, в нашу сторону идут двое, начальник нашего отдела и поджарый полицейский, при взгляде на которого у меня внутренности похолодели, а он бросил в мою сторону острый взгляд, словно вонзил длинный острый гвоздь.
– Ингрид? – спросил он, в голосе его отчетливо послышалось клацанье затвора армейского пистолета.
– Свидетель, – ответила она. – Поговорим на свежем воздухе, а то там тесно.
Он кивнул, но в его взгляде я прочел, что свидетелей не бывает, только подозреваемые, а с подозреваемыми нужно говорить не на свежем воздухе, а в подвале за плотно закрытой дверью и без посторонних, держа в руке молоток.
Они вошли в лифт, а я по дороге через холл оглянулся и спросил негромко:
– Этот с квадратной рожей… у вас работает?
Она буркнула:
– Отдел по предотвращению преследований.
– Гм, – сказал я. – Ничего не понял, но хорошо, что не в вашем. Хотя, правда, я не знаю, из какого вы сами отдела.
Она поинтересовалась равнодушным голосом:
– А что с ним?
У выхода я снова придержал для нее дверь, а когда вышел следом, сказал тихонько:
– Как вам, милая тургеневская девушка, сказать… у него что-то с психикой. Я бы сказал, у вас работает маньяк с жаждой убийства… Вы бы проверили его по базе, а также нет ли нераскрытых случаев немотивированных смертей.
Она сказала сухо:
– Не отставайте.
Я прошептал:
– А что, догонит и накинется?
Она молча пошла к переходу через улицу, тоже мне полиция, где же привилегии, надо переходить там, где изволится, перекрывая поток автомобилей, а когда я догнал, сказала кратко:
– Это не ваше дело.
– Как хотите, – ответил я. – Как законопослушный электоратель, я сигнализирую на благо партии и правительства, а также общества, хотя кому оно нужно?..
Она бросила зло:
– О чем?
– В