не мешали и не преследовали. Мало того, с уходившими революционерами жандармы прощались, называя каждого заговорщика по имени-отчеству.
– Ну, ты сволочь! Сволочь!
– Знаю, заец, знаю. Вспомнил, что с тобой было дальше.
– Мне все равно, что там было дальше.
– ….?
– Ладно, рассказывай, если хочешь.
– А ты не хочешь?
– Ну, не кокетничай.
– Мой дом находился рядом с домом судьи.
– И меня судил твой сосед.
– Нет. У меня и у судьи были садики за домом. У меня был садовник, который очень увлеченно ухаживал за садом. Все время донимал меня просьбами выделить деньги на покупку какого-нибудь нового растения. Хочет человек сделать красивым сад – его дело, я мешать не собирался. Мне по большому счету все равно, что там растет и как оно растет. Как и сейчас, впрочем. Я мало разбираюсь в цветах. Но сосед очень завидовал моему саду, вернее, мне.
– А я здесь при чем?
– Тебе очень нужны были деньги, а заработать ты их уже не могла. Сама понимаешь, что никто тебя в дом не возьмет с твоей репутацией. Я уговорил судью добровольно-принудительно взять тебя садовником, потому, что цветы ты любила до умопомрачения, как и сейчас. Знать о том, что я тебя рекомендовал – тебе было не обязательно. Я мог наблюдать за тобой из своей комнаты в небольшой башенке, а ты… Ты дружила с моим садовником и состязалась с ним же в разведении каких-то там цветов для удовольствия своего хозяина. Так что бурной деятельностью я тебя обеспечил и себя обезопасил.
– Подожди, так это оттуда «растут ноги» в истории с Марусей?
– Да ты догадливая! – поддразнил ее Гена.
– Моя семья приглашала учителей в дом, чтобы дать ей образование, – сказала Юля. Я это помню. А она было дочерью горничной?
– Нет, дочерью вашей кухарки. И звали ее Настей, Настасьей, но для удобства будем считать Марусей, как сейчас.
– А потом, когда наши дела пошли плохо, мы постарались найти ей мужа. Она стала женой купца.
– Да, женой торговца. И превратилась в типичную торговку. Я надеялся, что она в благодарность за участие в ее судьбе, поможет тебе в трудную минуту, но этого не случилось, наверное, побоялась испортить свою репутацию общением с тобой. Возможно это веский довод – боязнь потерять покупателей, но не все ведь продается и покупается. Надеюсь, что сейчас понимает. Но что касается ее мнения насчет того, что давать деньги на революцию – пустая трата, то тут она права оказалась, – рассуждал Гена, глядя куда-то вдаль.
Юля замолчала. Она машинально протянула руку, намереваясь помешать сахар ложечкой в стакане с чаем, ожидая услышать нежное и аппетитное позвякивание о стеклянные стенки, окруженные кружевом подстаканника, как вспомнила, что она не там, она здесь, а чай в чашке без сахара. Сахар помогает душе слепнуть, так что ложечки не зачем быть в чашке. А вот Маруся…
8. Маруся
– …«Нет,