Случались и отдушины, когда люди общались между собой именно от души. Работа была местом, где мы узнавали самые свежие городские новости и новые анекдоты… Однажды, вскоре после того, как в стране ввели правило продавать спиртное только с одиннадцати часов дня, наш Хрущев улетел в Америку. Вечером об этом знаменательном факте передали по телевидению, а на следующее утро весь завод уже знал анекдот о том, что бедному Никите Сергеичу не давали опохмелиться после вечерней попойки по случаю его прибытия в США – до одиннадцати часов промучался, бедняга…
Механический наш цех ревел моторами станков и скрежетал металлом, и выл слесарным инструментом. Говорить, чтобы услышать друг друга, приходилось очень громко. Громогласно рассказывали и так называемые «антисоветские» анекдоты. Такой, например: «Загнивающий Запад стоит на краю пропасти… И заглядывает в неё – что это мы там делаем?.. Ответ: копаем ещё глубже…» Ответ на ежедневные потуги внушить нам, что запад всё более и более загнивает, а мы «идём семимильными шагами к коммунизму». Или вот ещё: «Седьмое ноября. Парад на Красной площади. Колонны войск. Танки, ракеты… Вот военная техника проходит. Появляется хиленькая группа людей в пальто и шляпах. Без лозунгов и маршей… Иностранные гости на трибунах недоумевают: „А это кто такие?“ Ответ: это – самое мощное разрушительное оружие СССР – Госплан!» Уж мы-то знали – с нашей штурмовщиной по выполнению плана…
Досуг
В предновогодний вечер накануне наступления 2003 года прошелся я по бывшему когда-то нашим «Бродвею» – так в просторечии называли улицу Свердлова – от слова бродить. (А ещё «Свердлэй»). Нашей эту улицу мы считали потому, что она редкий вечер не видела нас на своем асфальте, а мы, проходя по ней, узнавали в лицо не только каждый дом, но и многих прохожих. Довольно легко удалось представить себе такой же вечер много лет назад, нашу компанию на этом самом месте, и взглянуть на нынешнюю Большую Покровку, как бы глазами пришельца из прошлого, попавшего в будущее… Вот я иду в солдатской шинели и в шапке того же происхождения, без перчаток. Не по причине своей морозостойкости, а из-за отсутствия средств на их покупку, да и потому ещё, что их и в продаже попросту нет. Захолодевшие пальцы сжал в кулаки и спрятал их в карманы. Вида своего внешнего не стесняюсь нисколько. В те годы многие, отслужив в армии, продолжали ходить в военной форме…
Вот иду я в мысленном таком виде по Большой Покровке, а вокруг меня, по пути со мной или навстречу мне идут люди в разнообразных дубленках, шубах, куртках, шапках и шапочках. Нарядные, добротно одетые… Мы себе такой одежды даже вообразить не могли. А уж купить…
Вокруг все, как прежде: те же дома на том же месте, те же фасады… Вот арка в доме напротив университета. Под нее мы проходили к «Дому офицеров». Он же «Дом Красной Армии». Он же просто «дэка». Именно так, и не иначе, называли его, чтобы определить