Ла Вей, я пришлю Мэри собрать осколки. Но должна вам сказать, что на это ей потребуется минут пятнадцать, ведь ей придется искать мелкие кусочки в ворсе ковра и за портьерами. Учитывая размер ее жалованья, цена этого для вас составит… – Она закинула голову, делая в уме подсчеты. – Около шиллинга.
Ла Вей изумленно смотрел на нее.
– Вижу, что вы ознакомились с моей сметой.
– Это действительно произведение искусства, – заявила Элайза совершенно искренне.
– А вы очень быстро произвели в уме расчеты.
– Я уже сказала вам во время собеседования, что у меня неплохо работает голова. Я не решилась бы вам солгать, лорд Ла Вей, особенно зная, как вы нетерпимы ко лжи, – рассудительно проговорила Элайза.
Несмотря на то что ее лицо, безмятежное, как у монашки, выражало почтительность и серьезность, ее выдавали глаза. Конечно, блеск мог быть отражением света, льющегося в окно, но Филипп не вчера родился, а потому узнал злую иронию, едва приметив ее.
Ла Вей задумался: сколько еще времени он будет терпеть этот обмен колкостями?
«Эта женщина обладает невероятным шармом, – подумал он. – Только он спрятан в ней так же надежно, как ее волосы заколоты шпильками. Она едва не лопается, пытаясь сдержать себя».
Миссис Фонтейн являла собой этакое приятное пособие для изучения контрастов: темные-темные глаза – бледный-бледный цвет лица, красные и весьма пухлые губы – брови тонкие, как знаки препинания.
В конце концов, раньше она была школьной учительницей.
Ла Вей заметил, что ее платье перелицовано – вполне умело, надо сказать, однако у подола можно разглядеть едва заметную выцветшую полосу. Он всегда замечал такие вещи. А поскольку Филиппу казалось, что он уже начинает узнавать свою экономку, то он был уверен, что она предпочла бы, чтобы он ничего такого не разглядел. Миссис Фонтейн – гордая женщина.
– Мне очень понравились цветы, – почти ласковым тоном сказал он.
Элайза повернулась к цветам, а затем – к лорду ла Вею, и покраснела от удовольствия.
– Я так рада этому, милорд. Должна заметить, что в вашей замечательной финансовой смете не нашлось места для цветов. Без сомнения, причина этого в том, что свежие цветы невозможно доставить человеку, находящемуся в море, поэтому вы и не включили их в бюджет. Хотя не могу не напомнить вам: здесь мы не в море.
Еще немного – и лорда ла Вея развеселило бы то, с какой изобретательностью миссис Фонтейн вела эпическую борьбу за власть самыми изощренными средствами, какие только можно было себе представить. По сути, она пыталась издеваться над ним, но так, чтобы он этого не понял.
Если не считать того, что сейчас она прекрасно осознавала, что он все понимает, в этом Ла Вей был абсолютно уверен.
– Как много замечаний вы испытываете необходимость сделать, миссис Фонтейн? – побормотал он.
Кажется, своими словами он привел ее в замешательство.
– А откуда появились эти цветы? – Ему действительно было интересно.
– Изобретательность, милорд.
– Неужели,