их слышать. Но в устах других людей любой мат с повышенной эмоциональной окраской вызывал в его душе резкое патологическое отторжение. И обычно сопровождался рукоприкладством. Иногда он бил даже раньше, чем успевал осознать, что именно услышал. Иногда просто не хотел сдерживаться. Нередко невзирая на звания и заслуги объекта внимания. Неудивительно, что люди в любом коллективе, в котором ему доводилось существовать продолжительное время, рано или поздно становились вежливыми и обходительными друг с другом. По крайней мере, в присутствии Петра. Ну а себя он в обиду не давал, боевая выучка, которую он прошел в родном клане Скорпионов, вполне позволяла ему выходить без особых потерь после попыток сделать ему темную. Так что дешевле выходило терпеть его причуды, чем пытаться от них отучить.
– Так-так, родом с Котусси-Сонгердана, двадцать восемь лет, отработал контракты… ну это место я знаю… а об этом ничего хорошего не слышал… а здесь совсем неинтересно, просто отстой… ага, неплохо, неплохо, награда за боевые действия во время Суда Арбитра на Двойном Донце, даже денежное поощрение… редкое событие в нашей вялотекущей жизни… Ронор, я кофе дождусь?
– Ну так программа же… ― виновато пробасил за спиной Петра капрал. ― Еще две минуты…
– Может, тебя самого в аппарат засунуть, чтобы шестеренки крутил быстрее, если они там есть, конечно, потому что в твоей башке их точно нет. Что ты там корчишь на своей дебильной роже? Верь мне, шестеренок у тебя нет, я тебе это и без сканера скажу. Или ты сомневаешься насчет вместительности аппарата? А зря. Надо будет ― засуну. Ну и что, что ты больше, чем аппарат? Ладно, все, не отвлекай меня от дела, вечно дергаешь меня по пустякам…
Капрал только горестно вздохнул, не посмев возразить.
Повернув голову, Петр отстранение смотрел в окно, занимавшее всю стену. Наверняка с односторонней светопроводимостью. Из кабинета был отлично виден челнок с «Забулдыги». Разгрузка еще не начиналась, рядом он не заметил ни единой души. К монологу офицера он отнесся как к жужжанию насекомых ― назойливому, но совершенно безвредному. Торопиться ему некуда, военные с базы еще не прибыли за грузом, а Петр намеревался уехать с ними. Конечно, беседе с «соской» он предпочел бы посещение местного бара или подышал бы свежим воздухом снаружи, что сейчас особенно актуально, учитывая парившие в кабинете ароматы, не имеющие ничего общего с запахом готовящегося на автомате кофе.
Звякнул автомат, сигнализируя об окончании процесса. Сопение за спиной усилилось, приближаясь, ― Ронор нес кофе. Запах, кстати, не ахти, хорошо, что капитан не страдал гостеприимством ― такую гадость Петр употреблять бы не стал даже бесплатно. И тут, поравнявшись с Петром, капрал вдруг взвыл, словно на его глазах только что расстреляли всю его семью. Это было настолько неожиданно, что Петр не успел остановить инстинктивный порыв. Капрал рухнул без признаков жизни, словно мешок, набитый тряпьем. Глаза закатились, и без того опрокинутая