и Вартаняном, перекинула бушлат через плечо и пошла в госпиталь. Воблин приказал Звягину пополнить боезапас, получить сухпаек из расчета на три дня, подготовить технику к выходу и ушел в центр боевого управления с докладом.
Вернулся он, когда уже стемнело.
– Окончательное решение еще не принято, – сказал он офицерам, торопливо покуривая и не поднимая глаз. – Но не исключено, что нас поднимут под утро. Сведения о караване с оружием уже поступили хадовцам! «Зеленые»[1] выслеживают банду. Словом, может понадобиться наша помощь. Прошу всех офицеров ночевать в своих комнатах.
И Воблин выразительно посмотрел на Нестерова…
Зайдя к себе в комнату, Нестеров, не сняв ботинок, рухнул на койку. Вартанян ходил в спортивных брюках от окна к двери, почесывал грудь и причитал:
– Звягин – хороший парень, но иногда бывает придирчивым, как сержант в учебке. Вот час назад говорит мне: «Строй взвод, посмотрю, как подготовились твои гаврики». Построились. Он молча обошел взвод и заявляет: «У всех грязные подворотнички. Привести себя в порядок. Построение через пятнадцать минут». Я думаю: понятно, устал человек, а поэтому злой. Подшили мои бойцы чистые тряпочки и снова в строй. Он молча берет у Бенкеча автомат. Рожок – щелк! И надавил пальцем на пружину. «Не смазан, – говорит. – Надо привести оружие в порядок. Разойдись, построение через полчаса». Я не выдержал, подхожу к нему и говорю: «Бог с тобой, Серега, давай уже не будем выеживаться. Пусть бойцы отдохнут». Ты представляешь, Сань? Он, не моргнув глазом, говорит: «А тебе, Ашот, надо постричься и сбрить бороду». Фули он к моей бороде прицепился? Чем она ему не нравится? В бою она мне не мешает. С бородой я на душару похож, меньше шансов, что подстрелят…
Нестеров лежал с закрытыми глазами и не очень внимательно слушал Вартаняна. Звягин пришел в роту на полгода позже самого молодого командира взвода – Нестерова. Представлял нового ротного комбат. Первое впечатление о Звягине у всех командиров взводов сложилось не очень хорошее. Чистенький, отутюженный, всегда выбритый, он шел вдоль строя, внимательно глядя на пропыленных, посеревших от усталости солдат – рота несколько часов назад вернулась с боевых, – и сказал: «Внешний вид личного состава неудовлетворительный. Всем привести себя в порядок. Тогда и познакомимся». Офицеры думали, что первый бой сразу собьет всю спесь с нового командира. Но ошиблись. И после первого, и после второго боя Звягин остался прежним – бритый, чистый, отглаженный, трезвый – прямо как с картинки. И, зараза, заставлял командиров взводов выглядеть так же безупречно. Даже комбат удивлялся: рота Звягина готовилась к боевым, как к параду на Красной площади…
Вартанян с мученическим видом сбривал недельную щетину.
– У меня, Сань, два сына, – уже, наверное, в десятый раз рассказывал Ашот, – Арам и Гамлет. Так старший пишет мне: папа, можно я к тебе на помощь приеду, чтобы ты скорее домой вернулся?
В дверь постучали. Дневальный, просунув голову, сказал:
– Лейтенанта