Дайверы лишь по вечерам собирались вместе на веранде отеля, чтобы обсудить сделанное и просто пообщаться. Погружаясь парами, они почти не пересекались в течение дня и только по вечерам отводили душу. Вышколенный персонал отеля молчаливо и аккуратно делал своё дело, не общаясь с посетителями. И лишь поздно вечером с явного дозволения Германа служащие принимали участие в разговорах с применением жестов и распространенных английских слов. Это всегда интересно узнать: как и чем живут другие. Иногда они пели друг другу свои песни. Москвичи – под гитару песни бардов, а островитяне надевали пышные юбки из зеленых листьев растений и пускались в пляс, распевая хором. Стройные, с огромными карими глазами девушки, поборов стеснение, касались светлой, едва загорелой кожи москвичей и застенчиво хихикали. Потом распускали смоляные, вьющиеся до пояса волосы и пускались босиком в пляс. Молодежь везде одинакова, даже если говорит на разных языках. Такие посиделки заканчивались далеко за полночь, когда на бездонном черном небе проявлялись незнакомые созвездия.
– А ты почти не изменился, Иваныч.
– Да и ты, Гера. Разве что седины прибавилось.
– Кого-нибудь из наших встречаешь?
– Редко. Если ты о Галке спрашиваешь, то летом видел.
– Как она?
– У неё две девчонки. Сейчас уже студентки.
А сама директриса бутика одежды из Италии. На Полянке. Я как-то искал светлый пиджак, вот и встретились. Тебя вспоминали. Располнела, но все такая же хохотушка.
– Что говорит?
– Да кто из нас молодость ругает. Для многих всё в розовом цвете осталось.
– Я бы хотел всех наших сюда пригласить. Поможешь?
– Что-то я последнее время в помощники выбился. К чему бы это?
– Ладно, не ворчи. Давай соберемся здесь на недельку – райское место.
– Место отличное, только вот не всем сюда билеты заказаны.
– О деньгах пусть не беспокоятся. Я устрою. В феврале будет встреча выпускников, вот там бы и договориться.
– Чего скромничать? Приезжай сам и приглашай.
– Нет, Иваныч. У меня дела, да и будет лучше, если ты это сделаешь.
– Ох, лиса… Ладно, проблем нет.
В последний день приводили в надлежащий вид дно около затонувшего корабля. Тут очередь дошла и до привезённого скелета. По сценарию он должен был изображать последнего оставшегося в живых из экипажа. Его нарядили в изодранную одежду, на поясе укрепили кривую саблю и мушкет. Череп опоясали чёрной косынкой, а к левому запястью прикрепили развалившийся сундучок с монетами, коих отчеканили из медного листа в великом множестве. Профиль испанского монарха отблескивал на двадцатиметровой глубине солнечными зайчиками и манил к себе даже тех, кто знал об этой уловке. Поза, в которой смерть настигла безумца, говорила о том, что он до последней секунды стремился вытащить сундучок на отмель. Упрямец был не одинок в своём стремлении погибнуть за металл. Ребята с таким увлечением