тонет в прекрасных бесконечно голубых глазах, которые стоит всего раз увидеть – и уже невозможно забыть. Пристально вглядываясь в мужественный подбородок и пухлые губы, она вдруг поняла, что, даже если бы у него были другие глаза, этого мужчину она все равно никогда не смогла бы забыть. Подтянутое, мускулистое тело, уверенный, целеустремленный взгляд, мощнейшая аура мужественности… Она еще ни разу в жизни не встречала никого подобного. А улыбка… Флора почувствовала, как все ее существо пронзает непонятное томление. Найдется ли в мире женщина, которая не мечтала бы стать причиной этой улыбки?
Но не успела она еще додумать эту мысль, как улыбка угасла. Словно солнце за тучами скрылось.
– Извини, – выговорил он медленно. – Наверное, все дело в жаре, обычно я быстрее соображаю. – Он нахмурился. – Не нужно ничего объяснять, я уже понял.
– Что понял?
Откуда вдруг взялось это напряжение?
– Очевидно же, что он твой «друг».
– Кто? – Она уже вообще ничего не понимала.
– Садовник.
Массимо смотрел на нее с каким-то совершенно непонятным выражением, но она сразу же почувствовала, как стремительно он отдаляется.
– Он мне не друг. То есть просто не может быть другом. Его не существует. Садом занимаюсь я. Сама. Сама по себе и без чьей-либо помощи.
Несколько секунд Массимо пристально ее разглядывал и лишь затем снова улыбнулся.
– Серьезно? Что ж, мисс Голдинг, похоже, вы полны сюрпризов. Не удивительно, что Бассини был от вас без ума.
И вот опять. Сколько же раз она уже это слышала? Слова менялись, но смысл оставался прежним. Обычно она просто не обращала на них внимания, но почему-то не могла допустить, чтобы этот мужчина и дальше продолжал так думать.
– Нет, все было… – начала она объяснять, но стоило ему лишь взять ее за руку, как слова разом застряли у нее в горле.
Развернув ее руку ладонью к себе, он легонько пробежался пальцами по твердым мозолям, и у нее сразу же перехватило дыхание, внизу живота вспыхнул огонь, а сердце забилось вдвое быстрее. Флора отлично понимала, что должна велеть ему остановиться и высвободить руку, но не могла заставить себя ни говорить, ни двигаться.
Наконец он сам ее отпустил и мягко сказал:
– Так вот почему ты хочешь остаться.
Эти слова не были вопросом, но она все равно кивнула:
– Да, отчасти.
Флора пристально разглядывала Массимо. Она еще никогда ни с кем не обсуждала свою настоящую работу. Обычно люди считали, что она была музой Умберто, и она действительно часто ему позировала, но лишь когда художник сам ее об этом просил. Настоящей же ее страстью с самого детства были цветы, правда, ее почти никогда не воспринимали всерьез, предпочитая отделываться глупыми шутками, что Флора просто обязана увлекаться флористикой. Эта шутка уже много лет назад перестала ее смешить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив